Вечером в ответ на вопросы о жреце Мерги честно сказал, что не знает, почему он не выполнил обещания. Может, они получат его ответ завтра. Вилт ввернул острое словцо насчет Силара и на этом обсуждение вопроса закончилось. Хемилон приступил к обучению Пимма. Девятилетний оболтус неожиданно проявил сильный характер: желание получить чудесный подарок заставило его на время забыть о шалостях и сосредоточиться на загадочных знаках Хемилона и торговой премудрости дедули. Звездочет, как всегда, начал обучение с небольшой лекции о достоинствах бератской письменности, которую позаимствовали все окрестные страны: Урман, Урдалан, Гемфар и Лармор. Рассказал несколько поучительных историй о том, как знание грамоты помогло избежать смерти будущему королю Лармора и легендарному разбойнику из Гемфара. Айто слегка скривился, посчитав, что Хемилон мог бы получше выбирать героев своих повествований. Не стоит вкладывать в детскую голову мысль о том, что грамота одинаково помогает и героям, и злодеям.
За вечер, с небольшими перерывами, мальчик научился читать три слоговых знака, чем привел в восторг доброго старика. Хемилон был тоже доволен. Вопреки его ожиданиям, Пимм вел себя примерно и не пытался выкинуть какое-нибудь коленце со своим учителем, вроде петельки на полу.
Перед сном любящий дед попросил богов, чтобы его постояльцы получили побольше золота, но только после того, как Хемилон научит внука читать и писать. Ну, и немного арифметики, вернее не немного, а столько, сколько нужно — чтобы Пимм мог в уме считать стоимость своего товара и правильно сдавать сдачу. Историю тоже нужно знать, да и путеводные звезды на небе находить не помешает. Не говоря уже об астрологии. На предсказаниях можно прилично сэкономить, если самому читать Знаки судьбы.
Если бы боги прислушались к горячим просьбам смертного Айто, то Хемилону пришлось бы пробыть в доме чадолюбивого торговца до конца своей жизни. К счастью для друзей, богов в тот вечер интересовали более важные дела, чем домашнее образование внука торговца обожженной глиной.
На следующий день в дом Айто так никто и не заявился. Мерги с каменным лицом сидел у раскрытых ворот и мучительно пытался придумать, чем им заняться в ближайшем будущем. Силар все-таки решил не доверяться незнакомым авантюристам, свалившимся на него, словно снег на голову, с безумным предложением отыскать черепаху. Теперь и самому Мерги идея отыскать черепаху показалась немного бредовой. Нет, он не сомневался, что если бы в день убийства он оказался на острове, и обладай он ресурсами королевской стражи, то он нашел бы эту черепаху. Или, хотя бы имел хорошие шансы на это. А так… Его предложение отыскать черепаху было вызвано растерянностью и упрямством, — признал сапожник. Ничего другого, как шить обувь и строить никому не нужные требушеты, он не умеет. Вести полуголодную бродячую жизнь, как Вилт, он сможет недолго. А друзья приняли его предложение, потому что и у них нет особых надежд на светлое будущее.
Надо будет что-то придумать, подумал Мерги. Сидеть на шее у Айто ему уже надоело. И терпеливо сносить зуботычины Киргала, или какого другого бога, тоже. Кстати, почему Вилт решил сходить в храм? — мелькнула мысль у сапожника. Неужели решил на всякий случай умилостивить капризного Киргала?
В это время коротышка подходил к главному храму Дарителя Удачи, в котором он с друзьями отдал Силару письмо, где проводили похоронный обряд над телом верховного жреца. В руках у коротышки был небольшой холщовый мешочек с затянутой горловиной. На подходе к храму его встретил ор многочисленных попрошаек, заплативших в свое время немалые деньги гильдии лантарских нищих для того, чтобы получить право гарантированного дохода возле святилища. В тот день народу в храме было немного, поэтому Вилт, расставшись с несколькими медяками, и получив в ответ косые взгляды заевшихся нищих, быстро прошествовал в храм.
У ног огромной статуи Киргала стояли широкие бронзовые чаши для подношений. Несколько паломников выкладывали в них свои подношения. Их вид и ценность напрямую зависели от благосостояния дарителя. Слева от лекаря стоял небогатый горожанин. Он положил в свою чашу несколько горстей медяков и отрез недорогой ткани. Затем склонился в поклоне, бормоча молитвы. Жрец, следящий за своевременным опустошением чаш в специальную тележку с высокими бортами, недовольно поморщился. Ему опять вечером придется слушать проклятия храмового казначея в адрес недоумков, считающих, что Киргал будет благосклоннее к тем, кто пару уртов пожертвует в виде кучи меди. Будто бог как деревенский дурачок, в первую очередь обращает внимание на количество монет, а не на их достоинство.