- Кажется ты прав, - согласился с ним Микеланджело. - По крайней мере, если бы мы и попали на скамью подсудимых, то не было бы обидно.
А дальше потянулись долгие часы судебного заседания.
Шредер постоянно хихикал и потирал руки. То, что ненавистных ему черепашек судят вместе с ним, было для него высшей наградой и его казалось совсем не беспокоила собственная судьба.
Бибок и Рокстеди глупо хлопали глазами, бессмысленным взором озираясь вокруг. Эти тупоголовые мутанты, казалось, с трудом ориентировались в том, что происходит вокруг. Но то, что их постоянно снимали фотографы и телеоператоры, им решительно нравилось. Им всегда льстила роль телезвезд. И они, не умеющие читать и не знающие ни одной буквы, всегда с детским восторгом находили на первых полосах газет свои фотоснимки.
За небольшой деревянной конторкой, которая располагалась перед скамьей подсудимых, менялись десятки свидетелей. Мужчины и женщины, брюнеты и блондины, голубоглазые и кареглазые. Они все были так не похожи друг на друга, но их речи не отличались. Казалось, кто-то умышленно подбирал свидетелей таким образом, чтобы все они высказывались против черепашек-ниндзя.
Сюда не пригласили ни одного человека, который мог бы замолвить доброе словечко за неустрашимых героев. Нигде не было видно ни Эйприл О'Нил, ни ее верной подруги Ирмы, никого из того бесчисленного множества людей, которым черепашки ежедневно оказывали неоценимые услуги и которые оставались верными и любящими друзьями до конца своих дней.
После каждого такого злобного выступления, Шредер с издевкой подмигивал черепашкам и постоянно норовил вставить обидное замечание. Но этого ему не позволяли делать грозные охранники, которые, натянув на самые глаза козырьки фуражек, как роботы одергивали его:
- Разговоры запрещены!
- Полковник Шредер! - Один раз даже не выдержал судья. - Не волнуйтесь, вам будет предоставлено слово. Вы еще успеете сказать, то, что хотите.
Судья восседал на высоком подиуме, за старинным широким столом, на высоком готическом стуле. За его спиной на стене красовался герб и два перекрещенных флага государства.
Судья был молчаливым и большей частью только слушал, предоставив ведение всего процесса исключительно генеральному прокурору. Лишь изредка он обрывал выступавших и наводил тишину в зале громким стуком деревянного молотка.
Адвокатом черепашек оказался человек совершенно им незнакомый. Его выступления были вялыми и малоубедительными, единственно что он добросовестно пытался изобразить, так это замечания и протесты по самой процедуре судебного заседания.
Черепашкам никто слова не давал и даже ни разу их не попросили прокомментировать выступления свидетелей. И хотя их адвокат был одет безукоризненно, черная мантия и белый накрахмаленный воротничок могли внушить доверие лишь непосвященным наблюдателям.
Все больше и больше становилось ясно, что спектакль разыгрывается по заранее разработанному сценарию. Наконец, секретарь приказал всем встать и объявил, что суд удаляется на совещание. Председательствующий вместе со своими помощниками удалился через боковую дверь.
В зале сразу же поднялись шум и гам. Но тому, кто находился на скамье подсудимых, разговаривать по-прежнему не давали.
Слушатели бурно обсуждали ход судебного разбирательства, когда боковые двери открылись, и судья занял свое место. В помещении снова воцарилась тишина. Никто не ожидал, что заседание будет таким коротким. Но к общему удовлетворению, судья не огласил приговор. С целью выяснения спорных вопросов, было решено дать слово подозреваемым.
Первым говорил Шредер.
Речь его была наглая и надменная.
Он держался заносчиво, он неуважительно отзывался обо всех присутствующих в зале и всех остальных жителях города, как всегда угрожал, что вскоре станет их полноправным хозяином. Как будто он находился не на скамье подсудимых, а вещал с высокой трибуны.
С каждым новым его словом в зале нарастал возмущенный рокот, но судья, лицо которого оставалось непроницаемым, резким ударом молотка восстановил тишину.
- Закон есть закон! - Громко произнес он. - И независимо от того, какие слова говорит подозреваемый, в зале должна сохраняться полная тишина.
Глядя на Шредера, можно было подумать, что он, зная какое ему грозит наказание, пытается всеми силами побольше накрутить себе срок.
Про Бибока и Рокстеди никто даже и не вспоминал. Когда Шредер закончил, право слова предоставили черепашкам. Они немного посовещались и решили, что не будут выступать каждый в отдельности, а за всех вместе скажет Микеланджело.
Тот поднялся с достоинством.
- Ваша честь! - громко произнес Мик, обращаясь к судье. - Я буду говорить от своего имени и от имени друзей - небезызвестных вам и всем присутствующим в зале героев черепашек-ниндзя: Донателло, Рафаэля и Леонардо. Мне хотелось бы напомнить вам обо всех зловещих преступлениях, которые совершил Шредер и его помощники против жителей нашего города за последние годы. Нет смысла перечислять их все в отдельности, про каждое из них в свое время подробно говорилось в прессе. Про это знают все. Но мало кто знает, что все эти преступления совершались с одной лишь целью - с целью добыть энергию, необходимую, чтобы вернуть на Землю технодром - космический корабль сумасшедшего чудовища, которое именует себя повелителем. Имя его - Крэнк. Сейчас он, благодаря нам, находится на одном из заброшенных астероидов, но горе было бы жителям нашего города, если бы Крэнку удалось прилететь сюда со всей армией вооруженных до зубов роботов-убийц, бронированных машин и прочей военной техники. Ведь единственная цель этого злостного существа - стать властелином Вселенной.
Попытки Шредера до сих пор оставались неудачными. Ведь мы прилагали все усилия, чтобы сорвать их коварные планы. Но на этот раз человечество было, можно сказать, на краю гибели. Ведь благодаря ловко задуманному и хорошо выполненному диверсионному плану, Шредеру удалось перекачать на борт технодрома через пространственный переместитель десятки тысяч тонн горючего. Этого было бы вполне достаточно для того, чтобы выработать нужное количество энергии и вернуть технодром на землю. И только сознавая все это, сознавая, что жизнь граждан нашего города и их благосостояние подвергаются ужасной опасности, мы решились на крайние действия.
Ведь ущерб, нанесенный во время решающей схватки со Шредером и его верными псами Бибоком и Рокстеди, несравним с той катастрофой, которая грозила бы всем нам, и которую нам, слава создателю, удалось предотвратить.
Это все, что я хотел сказать.
Выслушав обоих подсудимых, суд снова удалился на совещание. На этот раз оно было долгим. Стало ясно, что принять какое-то окончательное решение для них было очень и очень не просто. Наконец судья снова занял свое место. Теперь ему не было надобности устанавливать тишину и порядок в зале. Все сидели молча, боясь пропустить хоть одно слово. Судья долго перечислял порядковые номера и названия статей уголовного кодекса, по которым определялась мера наказания для Шредера и его помощников Рокстеди и Бибока. Это был очень длинный список. Наконец судья огласил окончательный приговор - 70 лет полной заморозки в криогенной тюрьме.
Хотя в зале было мало проинформированных людей, которые что-либо слышали об этой новинке заморозке в криогенной тюрьме, но присутствующие поддержали судью одобрительными возгласами. Как бы там ни было, а 70 лет - звучит солидно. Никто и не сомневался, что к таким неисправимым преступникам, какими являлись Шредер, Бибок и Рокстеди, нельзя относиться со снисхождением.
Далее судья заговорил про черепашек-ниндзя.
Сначала он достаточно долго перечислял их достоинства, но потом резко перешел на события, повлекшие за собой их арест. Черепашкам вменялось в вину: вывод из строя атомной электростанции, который повлек за собой выход из строя одного из ядерных реакторов, что могло привести к опасной аварии с выбросом радиоактивных изотопов в атмосферу. Никому не надо было объяснять, чем это угрожало.