- Поаккуратнее не можешь? - упрекнул друга Микеланджело.
- Не до этого,- отмахнулся Рафаэль.
Но к их удивлению, возле электростанции была полная тишина и спокойствие. Казалось, что окрестности просто вымерли. Черепахи резко затормозили у ворот и бросились в сторону калитки, но тут перед ними вырос громадина-коп, - как новогодняя елка, весь увешанный револьверами, гранатами, наручниками. На голове его красовалась восьмиугольная фуражка, из-под козырька которой торчали зеркальные очки. Полицейский сплюнул жвачку и открыл рот. С высоты в семь с половиной футов до черепашек донесся недовольный низкий голос.
- Стоять, черепахи!
- Пустите нас! - воскликнул Микеланджело. - Как вы не понимаете?! Тут возможна диверсия, здесь с минуты на минуту можно ожидать появления полковника Шредера и его рогатых и клыкастых тупоголовых прислужников!
- Не вашего ума дела, рептилии, - внятно проговорил коп и усмехнулся. - Объект находится под усиленной охраной, и если вы сделаете еще хоть один шаг, мои ребята будут стрелять без предупреждения.
Только теперь черепашки огляделись. Ранее казавшийся им пустынным двор был буквально усыпан вооруженными людьми. В окнах и на крышах здания можно было заметить снайперов.
- Да, нам тут действительно делать нечего, - присвистнул Леонардо. - Ну что ж, поехали домой, может быть, кино успеем досмотреть.
- Хорошая мысль, черепаха! - загоготал коп. - Там как раз сейчас идет что-то про ниндзя.
Друзья сели в свой броневик, захлопнули двери, и машина медленно покатилась в сторону города. Как зубья гигантской пилы, на горизонте возвышались остроконечные громадины небоскребов.
- И куда же мы теперь поедем? - спросил Рафаэль, слегка покручивая рулевое колесо то влево, то вправо, из-за чего броневик ехал по середине пустынной в этот вечерний час дороги, переваливаясь с правых колес на левые и наоборот.
- Понятия не имею, - пожал плечами Микеланджело.
- Постойте, кажется, у меня есть мысль! - прервал их Леонардо. - Эйприл сообщала про диверсии на тепловой электростанции...
- В аэропорту, - добавил Рафаэль.
- И на нефтехранилище, - напомнил Микеланджело.
- Правильно! - воскликнул Леонардо.- А что общего у этих трех объектов?
- Огромные запасы нефтехимических энергоносителей! - ответил Микеланджело.
- Совершенно верно. Мы просто поехали не туда.
- Тог да где следует ожидать следующего удара Шредера? - спросил Рафаэль.
- Там, где есть много бензина, реактивного или дизтоплива, - развел руками Леонардо.
- А это значит, что мы должны ехать... - задумался Микеланджело.
- В аэропорт! - одновременно догадавшись, воскликнули все трое.
Двигатель зарычал, набирая обороты, и броневик, все больше и больше разгоняясь, понесся по дороге. Перед машиной, все больше и больше заслоняя небо, росла черная громада города. Над горизонтом появились мощные электрические вспышки, которые озаряли дома голубоватым светом.
Глава 3. Гром и молния
Из лаборатории, где находился притихший Донателло, раздавался негромкий стук металлических предметов, а из открытых дверей тянуло вонью соляной кислоты и расплавленного припоя. Сплинтер, тяжело опираясь на трость, подошел к проему.
- Донателло, - укоризненным голосом позвал он черепашку, - а тебе не кажется, что твое присутствие гораздо более необходимо друзьям, а все твои безусловно гениальные изобретения, могут немножко подождать.
- Я все прекрасно понимаю, учитель, - пробурчал, не оборачиваясь, Донателло, - но я сконструировал такую вещь, которая поможет раз и навсегда расправиться с проклятым Шредером и его бандой, и раз и навсегда покончить с бессовестными притязаниями Крэнка на мировое господство. И, что самое главное, - голос Донателло едва доносился из металлического кожуха, куда черепашка влез чуть не по пояс, - мне осталось совсем чуть-чуть, вот только припаяю нейтрализатор к излучателю.
- Меня радует твоя самоуверенность, - проскрипел сварливым голосом Сплинтер, - но Микеланджело, Леонардо и Рафаэль наверное, уехали очень далеко. Я не знаю как ты их догонишь.
- Это не проблема,- отмахнулся Донателло. - Я возьму наш управляемый дирижабль.
И действительно, вскоре он появился на пороге лаборатории с большим металлическим ящиком в руках, на верхней крышке которого было прикручено параболическое зеркало излучателя.
- Пожелайте мне удачи, учитель! - возбужденно воскликнул он. - Сейчас мы им покажем! - крикнул он куда-то в потолок, и, не объясняя, кого имел в виду, бросился в сторону ангара. - Бай, бай! - крикнул он уже на ходу.
- Да, ну и молодежь нынче, - возмущенно бормотал Сплинтер, оставшись один. - В наше время представить себе это было бы невозможно, какое неуважение к учителю!..
Вскоре над домами взмыла зеленая с желтыми прожилками сигара дирижабля. Снизу в гондоле, за рычагами управления восседал Донателло. С негромким свистом заработали небольшие реактивные двигатели, и летательный аппарат помчался над улицами.
Город изнывал от сильной жары, асфальт плавился - в нем вязли горожане. Воздух, прокаленный солнцем, изматывал. У людей мысли были только о коле со льдом и о прохладе морских побережий. Они даже не обратили внимание на странный летательный аппарат, который проносился над их головами. Город в ярком сиянии обезумевшего июльского солнца казался лишенным красок черно-белым фотоснимком. Казалось даже автомобили, пугливыми гусеницами ползущие по улицам широких авеню, мечтали о прохладе гаражей и старались держаться в тени домов. Город изнемогал в чудовищном пекле. И тело Донателло прямо-таки плавилось от жары, тем не менее он был настолько увлечен, что не замечал этого.
Город под ним, поделенный на ровные сектора и кварталы, казался нарисованной цветными мелками картой, которая то и дело меняла наклон, в зависимости от того какой пируэт в воздухе описывал дирижабль Донателло. За годы существования город, как и любой живой организм, приобрел свой облик, свои привычки и причуды. Районы, где белые виллы прорисовывались сквозь листву, люди называли спальными. Среди липовых аллей и гладко постриженных газонов черепашкам негде было развернуться. Жизнь здесь шла спокойно и монотонно, происшествия случались крайне редко. Но зато друзья любили шумные районы деловой части города, хоть они часто и посмеивались над мышиной возней человечков далеко внизу. Леонардо, Донателло, Микеланджело и Рафаэль опекали, охраняли и оберегали их. Черепахи при этом чувствовали себя пусть не ангелами-хранителями, но, по крайней мере - героями и предпочитали оставаться в тени. Хотя иногда попадали в объективы видеокамер.
К перестрелкам гангстеров на улицах и крикливым студенческим демонстрациям друзья относились со снисходительностью. У города, как и у его обитателей, был неуравновешенный характер. А по вечерам вообще было опасно высовывать нос за порог. Именно поэтому жители по ночам закрывались у себя дома или устремлялись в бары, ночные клубы и дискотеки, чтобы не чувствовать одиночества и постоянно находиться в толпе. Лишь с рассветом пустели улицы, а также пустели лица - помятые и бездумные, словно их обладатели за ночь исчерпывали себя. Но уже через пару часов люди были подтянутые и выбритые, на них были белые рубашки и галстуки, и они снова суетились, делали свою бесконечную работу, и только краснота глаз выдавала их бессонные ночи.
Но, что хуже всего, самые гадкие преступления тоже совершались под утро. Вся пакость и мерзость города стремилась уползти в свои норы до рассвета.
У города существовала и теневая, вернее подземная сторона. На многие километры простиралась запутанная сеть железобетонных труб-каналов, об этом редко задумывались прохожие, шагая по тротуарам, практически не замечая тяжелых чугунных люков, которые закрывали глубокие колодцы. Лишь изредка взрывом газовых магистралей либо неожиданным провалом подземелья давали о себе знать.