– Я не думаю, что второй вариант хоть сколько-то реален, – снисходительно улыбнулся Эдриан.
– И почему же?
– Там вам некуда будет продавать свою добычу.
Вот так. Он не отказывается, он торгуется, пытаясь вытрясти наилучшие для себя условия. Все происходило ровно так, как предсказывал вчера Матвеев. Знал он, чего ждать от местных негоциантов. И что отвечать – они тоже решили еще вчера. Причем ответ вновь должен звучать от офицера, чей мундир намекает на его мировоззрение. То самое, которое местными умниками неодобряемо, но понятно.
– А зачем нам ее кому-то продавать? – как можно более искренно улыбнулся Верховцев. – Понимаете, господа, вы забываете одну очень важную деталь. Мы – не корсары, пускай и королевские, мы – рейдеры, служащие Российской империи. Добыча – не главное. Главное – урон, который понесет враг.
Пауза после его слов длилась долго. Очевидно, местное купечество (или, как они себя называли, бизнесмены, деловые то есть люди) обдумывало сказанное и пыталось решить, как им действовать. И этой паузой, очевидно, приняв ее за сигнал к действию, решил воспользоваться полицмейстер. Все же невеликого ума человечек…
– А вот как быть с тем, что наши гости, едва прибыв в наш богоспасаемый город, тут же совершили тяжкие преступления?
Следующие несколько минут он в красках описывал вчерашнее происшествие, которое, на взгляд Александра, не тянуло ни на что большее, чем пара анекдотов за вечерним чаепитием. В конце концов, уничтожить преступника, тем более напавшего на него с оружием в руках, долг каждого добропорядочного человека. Не говоря уже о дворянине – ему такое сам Бог велел. Тем не менее начальник полиции разливался соловьем. Ему бы книги приключенческие писать. Какой талант пропадает!
Очевидно, представители американского капитала думали примерно то же самое. Во всяком случае, кривились некоторые так, словно лимон съели. Но, что характерно, лишь когда считали, что их не видят, и прерывать автора пафосного спича не торопились. Причина была понятна без слов – пока он говорит, у них есть время на раздумья, так что пусть его. Александру же было все равно. Он просто не обращал внимания на спектакль. Ибо сам не театрал, а полицмейстер не звезда сцены.
Все на свете имеет свойство заканчиваться, выдохся и американец. Правда, стоит признать, столь же пафосно, как и говорил. Во всяком случае, «что вы можете сказать в свое оправдание» звучало так, словно он уже вынес русским смертный приговор. И, можно не сомневаться, если он сумеет довести дело до суда, то выиграет его с гарантией – чужак в чужом суде априори не прав. Только… Он что, идиот?
– В свое оправдание… – Александр, развалившись в кресле как можно вальяжнее, смотрел на полицмейстера брезгливо, как только мог. Они хотят серьезного разговора? Они его получат. Тем более что он помнил вчерашний разговор слово в слово, – я могу сказать, что у меня четыре боевых корабля, полторы сотни орудий и небольшая, но хорошо обученная и прошедшая не один бой армия. Не ваши карманные городовые и не отребье из подворотен. Как вы думаете, что я с вами сделаю?
Полицмейстер вначале покраснел, затем цвет его лица стал буровато-коричневым, а сам он напоминал теперь воздушный шар, готовый лопнуть. Открыл рот – и закрыл. Сообразил, наверное, что русский не шутит.
Александр и впрямь не шутил. Русские терпеливы, но все же быть вежливым и сносить хамство – разные вещи. Если полицмейстер не может навести порядок в своем ведомстве, то с какого перепугу это проблемы гостей? И, отправляясь на эту встречу, Александр, по совету профессионально настороженного Гребешкова, приказал людям быть в готовности. И, если они с Матвеевым не вернутся к назначенному сроку, вывернуть Бостон наизнанку. И не слишком церемониться – было бы с кем.
Так что полицмейстер, у которого недостаток мозгов компенсировался инстинктом самосохранения, понял, что перегнул палку, и замолчал. Но на этот раз пауза длилась очень недолго. Эдриан демонстративно похлопал в ладоши и негромко сказал:
– Что же, я вижу, наши гости действительно настроены серьезно. Думаю, с ними можно иметь дело. Обсудим детали?
Обсуждали почти до ночи. С перерывом на то, чтобы отправить вестового к Гребешкову, а то прапорщик, оставшийся за старшего, человек резкий. Как бы в самом деле маленькую победоносную войну не учинил.
Стоит признать, торговались американцы получше иных евреев, но, в отличие от последних, четко знали, в какой момент стоит остановиться и сдать назад. В результате, несмотря на длительные и жаркие переговоры, временами готовые перейти в рукоприкладство, благо нравы здесь были простые, к общему знаменателю они все же пришли. Результат устроил всех. Заодно продали трофейные корабли вместе с грузами. Задешево, конечно, однако хватило и пополнить казну эскадры, опустошенную ремонтом, и дать командам отдохнуть на берегу, хорошенько встряхнув портовые бордели.