Один спектакль – от исполнения давней мечты.
И несколько часов – от шумного мероприятия.
Квартира Дэна пустовала, что и понятно: сегодня вся сцена и управление спектаклем отдавались в его распоряжение. Естественно, это волновало – ведь расследование, детали которого Алекс не счёл нужным, а другу не велел сообщать, не было действительно прекращено, и детектив Бронвин Тейлор время от времени упоминалась в разговорах. С другой стороны, Дэн и театр были неразделимы: молодой человек и с гипсом проявлял чудеса сноровки, хоть режиссёр собирался на первое время после его травмы заручиться дополнительной поддержкой Арнольда Спенсера. А судя по десятку с лишним СМС-ок, полученных днём, Дэн ещё успевал и от работы отрываться… Эрика надеялась узнать, как он поступил в отношении родителей, и суждено ли ей увидеть чету Спарксов на премьере. Но спрашивать о них было сперва рано, а потом как-то сразу поздно. Оставалось выяснять на месте.
Обозрев пустое жильё, девушка полезла в сумку, за атрибутикой. Судьба имущества не беспокоила – Алекс накануне предупредил, что лимузинов в автопарке театра не держит, а приезжает на премьеры исключительно на своей машине. Вот почему вещи могли спокойно пролежать в багажнике до отправления к нему домой. Эрика не подала виду, что удивилась такой скромности – последняя была кстати. Руки вытащили из сумки аккуратное чёрное платье до колена и идущий в комплекте пиджачок. Договорённость о нарядах присутствовала только с «Беатрис» - но лучше бы и остальным дамам не считать автора отсталой и безвкусной. «И вообще неправильной», - добавил внутренний голос.
* * *
Алекс появился примерно за час до спектакля, успев проложить наименее загруженный маршрут, уладив всякие дела и впечатляюще нарядившись. Эрика, увидевшая друга, поняла, что насчёт скромности погорячилась.
- Замечательно выглядите, - оценила она благородно-зелёный костюм и оливковую рубашку режиссёра. Последний изящным движением поправил полосатый галстук, радуясь одобрению.
- Спасибо, но это я, между прочим, должен первым говорить комплименты. Тем более, вы сегодня без них не обойдётесь.
- Так уж и не обойдусь? – фыркнула Эрика, проверив в зеркале, не смазалась ли ярко-красная помада. Редко надеваемое платье вызвало чувство скованности, Алекс, однако, был полон решимости оказывать автору внимание и подчёркивать её значимость рядом со своей персоной. Это стало понятно внизу, когда девушка привычно потянулась к передней пассажирской дверце, но режиссёр пресёк попытку:
- Не сегодня. Хозяйка вечера ездит на заднем сиденье и ждёт, пока шофёр поможет ей выйти.
- Опять предрассудки? – изумилась Эрика. - Сначала Николь с дресс-кодом, теперь вы с авто… Алекс, вы же не шофёр!
- Угу, но моя профессия не отменяет кое-каких правил. А Николь – умница, - назидательно сказал мужчина, - сразу поймала суть. Через пару лет она непременно станет звездой, я уверен.
Дорожная сумка легла в багажник, хлопнули две дверцы, и щёлкнули ремни безопасности. На Кранберри стрит было тихо, однако другие улицы под вечер уже наполняли огни автомобилей.
- Объясните, непонятные нюансы действительно так важны, или дело в вашем конкретном театре? – любопытничала Эрика. - Я думала, правила распространяются только на кино…
- Когда как, - отозвался Алекс, - если говорить об актрисах, то платья всегда на первом месте, вас просто задело их волной в настоящее время. А если беспокоят лимузины, то их у нас и при Гордоне не было. Сэм приучил меня отличать роскошь от излишеств и там, где можно, выбирать удобство. Не согласны?
- Нет, почему, согласна, - призналась Эрика, - за три месяца, кажется, я узнала о вашем театре всё, а теперь вот выясняется, что только малую часть… Я даже не знаю, каким был Сэм Гордон – о нём постоянно говорят, а я могу лишь представлять.
Зеркало заднего вида отразило быстрый взгляд, направленный на девушку.
- Вопреки тому, что вы могли слышать, он был очень классным. Возможно, когда-нибудь я расскажу вам историю нашего знакомства – если буду морально готов.
- Не бойтесь, я подожду.
Ниссан выехал с улицы, сворачивая в сторону театра.
- А бастион глупостей и колкостей переждёте? Приедут критики, знаменитости и новая порция журналистов. Вас могут укусить, но вы брыкайтесь, ладно?
- Я знаю, какими они бывают, - уверила девушка, - к тому же, я люблю брыкаться – с тех пор, как одна дамочка написала гневное письмо в редакцию о несочетаемости ананасов с томатным соусом и о моих отравляющих рецептах.
Режиссёр присвистнул.
- Ого… И чем закончилось?
- Алекс, ну вы же – взрослый человек, - хмыкнула Эрика, - Гавайскую пиццу[75] никто не отменял, и, разумеется, я встала на защиту своих и обязанностей.
- Значит, одолели?
- Одолела.
Перестраиваясь, автомобиль двигался к Корт Сквер. Эрика знала, что вот-вот из-за угла возникнет сверкающий в сумерках театр, заполненная парковка, а с ними – усиливающееся волнение. И снова режиссёр пришёл на выручку, понимая её эмоции.
- Не паникуйте слишком сильно, лёгкой взбудораженности достаточно, - подмигнул он в зеркало, - там, за сценой, сейчас находится прекрасная опытная команда – я доверяю им и доверяю шефству Дэна над ними.
Впереди показался выезд к площади…
- Да, мы пошли на риск, мы участвовали в своеобразном эксперименте – но в хорошем. Осталось просто хорошо его представить.
…Потоки машин и театр, похожий на стеклянную игрушку, приближались.
- Даже если не выйдет утихомирить панику, я всё равно хочу поблагодарить вас, Алекс, - сказала девушка, теребя застёжку клатча, - когда-нибудь я тоже наберусь опыта, перестану мотать нервы себе и другим и превращусь в театрального зубра, а пока… Спасибо, за подаренный шанс.
Метрах в двадцати маячил главный вход и красные двери, подсвеченные лампами. Успевшая, в некотором роде, привыкнуть к служебным ступенькам, Эрика готовилась официально помогать Алексу и исполнять роль хозяйки вечера. Возможно, тихая апрельская погода благоволила обоим, и люди с камерами, стоящие неподалёку, ждали именно их…
- Не за что, - помолчав, режиссёр выключил мотор и отстегнул ремень, - мне было приятно работать с вами, правда. И знаете, что? – он развернулся к заднему сиденью. - «Зубр» из вас выйдет превосходный!
* * *
А потом были камеры, фотовспышки, мелькавшие лица. Улыбки и кивки; имена, сложные и не очень, известные и новые; прогнозы, похожие на букмекерские ставки… И вопросы. Вопросы, вопросы, вопросы. Об идее пьесы, о творческих планах, о вдохновении, личных мотивах и вообще приходе в драматургию. Эрика чувствовала, что её оценивают – сперва отдельно, а потом и вместе с постановкой. Хотелось увидеть маму в пропарфюмленной толпе, но мама была права: вечер, напоминавший испытание, требовалось пережить самостоятельно. По словам Алекса, надо было просто представить людям рискованный эксперимент.