- Я нуждаюсь в преемнике, который продолжит моё дело, - раскуривая сигару, пояснил Сэм, - у меня нет детей, нет семьи и близких, есть только театр – смысл последних десятилетий. Моя гордость и настоящий шедевр… Я был бы счастлив, если бы его унаследовал ты.
Подавиться кофе всё-таки удалось в тот день. Схлопотав крепчайший удар по спине и часто дыша, режиссёр пытался придти в себя и придумать достойный ответ. Он чего угодно ожидал, но… Конечно, и такого от Сэма следовало ожидать… Нет, чёрт возьми, он ничего не предполагал и не ведал! Глядя на изборождённое морщинами лицо, Алекс боялся переспросить, но язык, зажив собственной жизнью, уже брякнул:
- Вы в своём уме?!
Дальнейший диалог напоминал пересказ одной из пьес, ежедневно репетируемых в малом зале театра и надолго оседающих в памяти. Сэм признался, что давно задумал передать своё детище во вполне конкретные и надёжные руки – его вела с юности наработанная интуиция и собственное, давно очерствевшее сердце, порой склонное к мягкости. Алекс отказывался понимать происходящее, пребывая в шоке и задаваясь тысячью вопросов. Потянулся к оставленной в пепельнице сигаре, вдохнул дым. Повторно закашлялся.
- Ты ещё глупее, чем кажешься, - Сэм не отказал себе в удовольствии подняться ради нового шлепка по спине, - выпей воды.
- Воды? Мне бы чего покрепче, - прохрипел режиссёр, жадно глотая жидкость в бокале.
Когда он обрёл способность соображать, разговор продолжился. Сэм обрисовал возможные перспективы и пункты завещания, упомянул Джей-Джея, способного помочь, заодно приумножил его достоинства. Описал грызню, которая непременно начнётся, если после смерти театр никому не отойдёт. В Алексе мужчина видел достойную кандидатуру – максимально близкую и понятливую. Идеального наследника, умеющего быть и незаметным, и незаменимым.
«Наследник» слушал, машинально кивая на аргументы. Он – владелец театра? Он? Владелец театра?! Сэм говорил и говорил, не настаивая, но всерьёз, похоже, опасаясь отказа. Где-то в душе опять заскреблось привидение юного Джимми…
- Я могу всё обдумать? – попросил Алекс, выпивший уже три бокала воды. Он чувствовал себя так, словно поднялся на ноги после отличной катастрофы. - Извините, Сэм, я сейчас даже не знаю, радует меня ваше предложение или хочется сбежать…
- Конечно, - Гордон неспешно прикончил сигару, - у тебя есть время. У меня ещё есть время. Прошу только об одном, пока будешь думать – ни с кем не обсуждай нашу болтовню. Договорились?
- Договорились.
Чувство дежа вю вспыхнуло с новой силой. Вроде вчера он так же сидел за столиком с этим незаурядным типом и произносил своё «договорились». История в обмен на историю, добро – в награду за терпеливость. Так, что ли? Алекс потёр переносицу. Его не прельщало супер-наследство, а вот мысль о скорой и неизбежной смерти Сэма пугала. Кем тот был, в сущности? Самым чужим и самым близким человеком в последние годы, давно не мутно-рыжим, а седым и ещё более странным. Таким же, как все, но выдающимся. Стойким.
Смерть сломала его стойкость год спустя, обрушив на театр чувство небывалого одиночества. Как прежде делал с родителями, Алекс и теперь старался отвлечься, не думать. Не помнить всё – только главное и дорогое. Он согласился унаследовать бизнес. И два момента врезались в память особенно чётко: огромное фото Гордона в фойе, украшенное траурной лентой. Чёрно-белое, старое. Алекс и прежде видел ранние снимки Сэма, но прощальный просто поразил. Дело, наверное, было во взгляде: совсем молодой мужчина смотрел прямо в кадр, удивлённо и добродушно. Он не был хищником и самодуром – так мог бы смотреть ангел, случайно сотворивший маленькую изящную Вселенную.
Алекс понял, что снимок сделан, скорее всего, во времена первого брака Сэма. Такого Гордона – лёгкого и наивного – он никогда не знал.
Вторым моментом был последний – самый последний – разговор с бывшим боссом. Тот уже не вставал с постели и был совсем плох, но, тем не менее, вызвал Алекса к себе домой. Он не придавался ворчливым монологам, просто хотел привычной и приятной компании. Ещё раз, ненадолго.
- Если бы я снимал фильм о себе, здесь бы герой сказал: «Я много ошибался, но искупил промахи. Я делал добрые дела и ухожу со спокойным сердцем», - прокашлял Сэм.
- Если бы я играл в вашем фильме, то добавил бы: «Ваше дело не умрёт, Учитель», - улыбнулся Алекс, чем вызвал ответную улыбку.
- Всё правильно, сынок. Всё изначально было правильно. Порой я думал, что сломал тебе жизнь, Джимми, перекроив на новый лад…
Алекс вздрогнул, гадая, случайно ли вырвалось его прошлое имя. Забытое, но не исчезнувшее.
- …ты всегда был достойным и замечательным. Классным, как теперь говорят. Знаешь, приятно… что я встретил тебя когда-то. Помнишь пугливого паренька, таращившегося на театр?
- Ещё бы не помнить, он до сих пор здесь, - Алекс приложил руку к груди, чувствуя быстрый галоп сердца, - прошло столько лет, но я так и не вытравил его из себя. А ведь пытался.
- Не надо, - Сэм на удивление сильной рукой накрыл его ладонь, сжав пальцы, - оставь. Твоя прелесть в твоей сложности, Джимми-Алекс, не дай ей улетучиться. Я помог создать из печального существа великолепного человека. И знаешь, что?
Пауза. Алекс догадывался, что ответ не требуется – секунду спустя Сэм продолжил:
- Если когда-нибудь другое такое существо попадётся тебе на пути – помоги ему, не отказывай. История любит ходить кругами, а тебе добро зачтут…
Рука Гордона расслабленно соскользнула на одеяло. Алекс растерянно смотрел на Сэма, чью новую грань открыл вот только что, перед самым концом. Через два дня бывший бизнесмен-режиссёр умер, а внезапный наследник столкнулся со шквалом проблем, самозваных родственников, журналистов и расспросов. Он остался один на один с огромным состоянием и поддержкой Деборы, Эйба, своего (теперь уже) зама и труппы против чужой вездесущей бестактности.
* * *
Разговор, временно вылетевший из головы, возвращается туда особенно морозной зимой, когда в коридоре театра на него падает потерявший сознание мальчишка. Держа на руках замёрзшего голодного Дэна, Алекс вдруг осознаёт, что история действительно повторяется – он словно видит самого себя, каким был прежде. А скоро уже с готовностью растворяется в новом знакомстве, посланном судьбой. Становится и боссом, и покровителем, и другом для спасённого парнишки с тяжёлой историей. Заполняет те пробелы, какие не мог или не хотел заполнять Сэм в отношении с ним. Если нет шанса найти своего ребёнка, по крайней мере, он позаботится о чужом…