- Ах ты, симулянт-переросток, - беззлобно проворчал мужчина, уворачиваясь от облизывания, - не так и плохо тебе, а? Ладно-ладно, поприветствуй нашего нового друга, ему не повредит порция обнимашек.
- Пока ты ехал, у меня этими обнимашками пытались канючить блинчики в процессе жарки, - заметила хозяйка и повернулась к гостю, - а вы, должно быть, Дэниел? Очень приятно, Алекс меня предупредил. Я – Дебора, безо всяких «миссис». Не пугайтесь лицевой росписи – наносила из интереса, а снять не успела, издержки профессии. То, что рядом с вами, зовётся Бемолем, кстати, он добрый и любит играть на публику.
Дэн, втянутый за порог и хозяйкой, и псом, оказался в центре внимания, повествования и собачьего дружелюбия. Алекс, улыбнувшись краем рта, отправился загонять мотоцикл в гараж. Видимо, он предупредил жену основательно – отмокнув в горячем душе, Дэн получил уютную комнату на первом этаже, порцию блинчиков с разнообразными начинками и даже пафосную режиссёрскую пижаму – зелёную в клеточку – которая была велика размера на два.
Дом Александра и напоминал родительский в Гринплейс, и отличался от него. Просторные помещения были обставлены неброско, но дорого и со вкусом – дерево соседствовало с металлом и матовыми стёклами, широкую лестницу прикрывала мягкая светлая дорожка, из кухни-столовой имелся выход в сад, спрятанный сейчас за полупрозрачной длинной шторой. В принципе, жилище не выделялось ничем эпатажным, кроме обилия фотографий: полки и полочки, ниши дизайнерского происхождения, а так же свободные стены в гостиной занимали многочисленные чёрно-белые снимки разных лет и размеров, позволявшие угадать в хозяевах знаменитостей. Вот некий фестиваль, а может, вечеринка, собравшая звёзд, вот театральные репетиции и премьеры, вот Александр в смокинге, держит полученную «Тони»[34] и окружён такими же счастливцами. Вот съёмки клипа – и Дебора рядом с известными актрисами. А вот явно кадр из профессиональной фотосессии – Александр сидит на мотоцикле под пальмами, запечатлённый в лучших традициях Брандо[35] и Дина[36].
- Мы не страдаем нарциссизмом, если ты об этом подумал, - сказал сам режиссёр, макая блинчик в земляничную подливку, - просто нам есть, чем гордиться и чему радоваться. И, кроме того, автор мотоциклетного снимка – моя хорошая подруга.
- Да и вообще классный фотограф, - добавила Дебора, - мы оба с ней работали в разное время.
Дэн, которого тянуло есть, спать и обожать весь мир, кивнул, с любопытством осматриваясь. Над столом тоже имелась пара снимков, а ещё кухня была напичкана техникой и аккуратными полотенцами, на плите шумел подогретый чайник. Бемоль, делая бровки домиком, умильно клянчил сладкое, но, поняв, что с хозяином номер не пройдёт, перебрался ближе к Дэниелу.
- Кажется, вы с ним подружились, - засмеялась Дебора, разливая кипяток по кружкам, - наш пёс чует хороших людей.
- Он чует ровесника, - фыркнул Александр, строя рожицы доберману, а затем, враз посерьёзнев, поднял взгляд на гостя, - слушай, Дэн, я хочу тебе помочь. Правда, хочу. Мы с женой поговорили, пока ты переодевался – она одобряет моё решение. Но многое надо прояснить, конечно – например, твой настоящий адрес, чтобы знать, куда тебя везти завтра за вещами.
Дэн, проглотив блинчик, повернулся к режиссёру и его супруге. Не взирая на крутые приключения и сопутствующие факторы, в голове по-прежнему не укладывалось, что это не бред и не сон. Что он не замёрз на улице, а действительно сидит за столом в доме Гарретов, о которых ещё утром не знал; что их доберман ластится к нему, где-то в пределах досягаемости находится та самая «Тони» с фотографии (или несколько). Что так вообще происходит. Если бы не горячий чай и горячее же тесто с мёдом… Дебора, давно смывшая экспериментальный макияж, устроилась напротив, полная доброжелательного беспокойства. Алекс, разместившийся по соседству, не отставал. Странный он всё-таки был человек – странный и необычный. Дэну показалось, владелец театра Гордона не склонен к излишней болтовне и сантиментам, но он ошибся. Всё несказанное удивительным образом вмещалось во взгляд Александра. Не то понимающий, не то сочувствующий. Не то просто заранее знающий…
Вздохнув, молодой человек выложил всё – или почти всё – что привело в храм искусства при невыгодных обстоятельствах. Он рассказал об увлечении актёрством, рассказал о родителях и доме в Гринплейс, о Сент-Мэри и учёбе, которая была хуже любого наказания… Вспомнил стародавнюю поездку в Лондон и те немногочисленные походы в театр, которые имели место в прошлом. Дэна будто прорвало – при всей нелепости объяснений с первый-день-знакомыми людьми, Гарреты вызывали чувство доверия, где-то на подсознательном уровне. К тому же, оба имели творческие профессии – то ценное, что позволяло правильно принять его многочисленные безрассудства. На последние Дебора реагировала весьма по-женски, а Александр – по-мужски. Наверное, стремление к сарказму в режиссёре крепло, но он стоически держался. Блинчики и занявший сторону Дэна Бемоль не располагали к показному ворчанию.
Разговоры, вопросы и взгляды с прищуром в духе «Ты псих, я был прав» затянулись почти до ночи. Затем Дебора, первой посмотревшая на часы, спохватилась, что всем троим, как ни странно, завтра на работу, плюс мужчинам ещё в Гринплейс ехать. Бемоль, относившийся к режиму более ревностно, нежели хозяева, уже давно уполз в неизвестном направлении и наверняка отдыхал. Именно Бемоль, кстати, выручил следующее утро и планы. Полночи Дэн проспал как убитый, закуклившись в одеяло, но ближе к утру приснился родной папочка, за руку тащивший отпрыска в Сент-Мэри. Молча и угрюмо, к тем самым воротам, что лязгали по-киношному зловеще.
- Оставь меня… Нет, я не хочу туда… Не надо… Не надо!
Решётка была всё ближе и ближе, но прежде, чем Леонард из сна успел втолкнуть сына на территорию университета, реальность благосклонно ворвалась в подсознание. Дэн в ужасе проснулся, часто дыша, путаясь в одеяле и глядя в грустные собачьи глаза у кровати. Бемоль, пользуясь неплотно прикрытой дверью, проскользнул в спальню, и теперь взирал на молодого человека с видом бывалого психоаналитика. Минуту или две Дэн просто лежал, уставившись на пса и, наверное, впервые в жизни так радуясь доберманам и их существованию. Сон был неприятным – ощущение отцовской хватки на запястье никак не отпускало. Перебивая эффект, он протянул ладонь и коснулся шершавого и холодного собачьего носа. Бемоль приветственно лизнул пальцы, помахав длинным некупированным хвостом и поднимая с пола принесённый поводок.