- А личная жизнь?
- Абрахам…
- Понял-понял, извините, - тема не была под запретом, но иногда актёр чувствовал, что другие предпочтительнее, - кстати, вот и трансформация в монарха.
Детектив Тейлор склонилась над новой фотографией: сам Эйб, накрытый белым пеньюаром, был снят в кресле, ожидая, пока гримёр поправит бутафорскую копну волос и корону.
- Морщины прям настоящие… Не перестаю удивляться, - со знанием дела заключила Бронвин, щёлкнув по экрану, - перевоплощение в такого – из вас реального… Для профана, вроде меня, это всегда волшебство.
- Для старого зубра, вроде меня, это лучшая и самая искренняя оценка, - Абрахам вернул галерею к финальным кадрам – уже продемонстрированной актёрской вечеринке, - на премьеру придёте? Знаю, до неё долго, но…
- Приду, - пообещала женщина, - если нет – дождусь ДВД-релиза и куплю диск в подарочном боксе. Скоро я и так буду в городе максимально информированным по культурной части специалистом. Впрочем, вас ждёт ещё одна премьера в будущем – или ошибаюсь?
- Ну, это вы загнули, - Эйб повертел в руках айфон, - мне сперва надо узнать, что за роль!
- Так узнайте! Судя по творческим планам вашего друга, в театре всё как нельзя лучше! Да и мои собственные наблюдения говорят о том же самом…
Бронвин многозначительно улыбнулась, кивнув на потемневший экран. Абрахам вспомнил, что в Лос-Анджелесе грядёт озвучка отснятого материала и частые перелёты. И показы для журналистов. И необходимость соблюдать осторожность теперь, когда он намерен появляться и на сцене, и на экране.
- Однажды Алекс выяснит, что мы с вами около семи лет следим за благополучием его театра, и прикончит меня. И будет прав.
- Я позабочусь о вашей неприкосновенности, у меня сохранились связи, - детектив довольно похлопала актёра по плечу, - а теперь звоните, ну же! Хоть раз в жизни хочу стать первой, кого Эйб Дженнингс посвятит в подробности нового проекта!
Примечание к части [46] Герой романа Брэма Стокера «Дракула».
[47] Джеймс Лонгстрит – генерал армии Конфедерации времён Гражданской войны в Америке.
[48] Британский режиссёр.
[49] Известный Бродвейский мюзикл.
[50] О жизни и карьере Филиппа О’Коннора подробнее читайте в романе «История Ангела».
[51] Специалист, изучающий льды.
[52] Харальд I Прекрасноволосый (Харальд Хорфагер) – первый король Норвегии.
[53] Голливудская романтическая комедия.
[54] Британский актёр и режиссёр.
[55] Одна из жён короля Харальда.
Глава 11. Театралы
Первая читка состоялась почти месяц спустя – волнительная, долгожданная, наполненная вдохновением. Не такая, как представлялось вначале, нет. Более волшебная. Эрика чувствовала себя Алисой, попавшей в Зазеркалье, где самые невозможные герои встречаются на пути, а самые невероятные события реальны. В каком-то смысле это было правдой.
Впрочем, ещё до читки тоже случилось несколько событий – как приятных, так и не очень…
…Разговор с матерью сопровождался рядом неловких пауз и шумов в телефоне – подумав недолго, девушка предпочла из двух зол меньшее. В данном случае меньшим являлся звонок, а не сообщение или бесчувственно электронное письмо. Чёрт возьми, ведь прекрасно понятно, кем Джимми и Луиза были друг другу, понятно, сколько лет их истории и сколько изначально имелось шансов найти человека в огромном городе… Человека с неизмеримым значением для двоих. Отгоняя подальше эти мысли, Эрика держала возле уха нагревшийся телефон и считала секунды пауз.
- Верхнее кладбище, где-то в северной части города, ближе к горам.
Пауза.
- Уже была?
- Побываю… на днях. Сама-то сможешь прилететь?
Пауза. Телефон трещал, дыхание нагревало его. На кратчайший миг стало стыдно за желание вмешаться в семейное прошлое и вообще хоть что-то знать.
- Да, - голос Луизы по ту сторону был уверен – невидимая мембрана лопнула, - я прилечу. На день, скорее всего, дольше не получится.
Младшая Рубинштейн перевела дух.
- Спасибо, ма. И знаешь…
- Эрика, не надо, - Луиза остановила дочь и вертевшиеся у той на языке извинения, - не стоит, правда. Для нас обеих он много значил – к сожалению, я поняла это поздно. И я, а не ты должна извиняться.
- Мам, тогда уж обеим и не надо, - вмешалась девушка, - потому что я вроде как отняла у тебя надежду… на когда-нибудь. И я не знаю, что теперь сказать…
К вине тут же примешалась глупость – годы-то прошли, что подразумевалось под «когда-нибудь»? Была бы встреча радостной двадцать пять лет спустя?
- Давай лучше поговорим о твоей пьесе? – переходя от плохой новости к хорошей, предложила Луиза. - Что за постановка? Где? Можно поздравить с успехом повторно?
- Поздравить? – Эрика накрутила прядь волос на палец. - Тебе всегда можно, не сомневайся, но вот о постановке я, наверное, пока не буду распространяться.
- Почему? Театральные суеверия?
- Что-то в этом роде, - припоминая листы-самолётики и ответы-отказы в электронном ящике, девушка взяла телефон в другую руку, - обещаю, тебе понравится в итоге – считай это маленьким спойлером. И кто, и где. И как. А об остальном скажу только, что всё висело на волоске, но вышло неожиданно и забавно. И нет, Ньюман пока не в курсе, можешь не обвинять меня в пристрастности.
За самолётиками добавились мысли о нервных клетках, убитых в работе над пьесой и пересылке её всяким незаинтересованным лицам… Луиза где-то на другом конце провода тихо рассмеялась – конечно, ей хотелось услышать больше, но и сказанное было уже грандиозным.
- Ладно, я не настаиваю. Твоё право.
- Спасибо.
- Ответь, по крайней мере, там всё серьёзно и без обмана?
В голосе женщины дрогнула нотка законного беспокойства. Странный разговор выходил – горько-сладкий и непривычный для матери с дочерью. Нелёгкий. Эрика хотела бы рассказать и объяснить в деталях, но хрупкость того самого мифического волоска не позволяла. Девушка в этот момент как никогда была рада, что находится далеко от Нью-Йорка: им обеим лучше справиться с новостями в одиночку – и с плохими, и с хорошими.
- Там серьёзно, - кивнула младшая Рубинштейн, - и там – моё большое начало…
* * *
Абрахам Дженнингс, который собственным принципам едва не изменил впервые в жизни, узнав, что новый, после съёмок, проект тоже в некотором роде исторический, встретился с Алексом на другой день, ближе к вечеру.