[68] Главный герой «Иерусалима».
[69] Дэвид Хэйр – английский режиссёр и драматург. Помимо пьес известен так же своими киносценариями.
[70] Комедия с элементами фантастики и приключений.
[71] Непосредственно пол сцены, горизонтальный или с уклоном в сторону зрительного зала.
[72] Художественный эффект в литературе или кино для создания тревожного состояния.
[73] История Патрика Пристли подробно описывается в романе «Король Танцпола».
Глава 14. Йорки и Гордон
Утро принесло первый в наступившей весне туман и слабую хандру, призывавшую не идти на работу. Бронвин Тейлор, для которой погода всегда имела значение, посмотрела за окно и ворчливо потянулась – английский стиль с его недо-дождём она терпеть не могла ещё со времён полиции, вечно пересиливая себя.
За завтраком обнаружилось, что одна невидимка для волос где-то потеряна, и что яиц в холодильнике три, а не четыре, как хотелось бы. А это значило, что два одинаковых омлета на ближайшие два утра невозможны, и придётся идти в магазин… Бронвин не считала и не собиралась считать себя занудой, но определённые вещи вошли в привычку и с трудом вытеснялись новыми. Яиц в холодильнике и невидимок на голове должно быть чётное число – о милом бзике знал только Абрахам Дженнингс. Пытаясь не упустить из виду состояние нынешнего омлета, женщина одной рукой отыскивала в коридоре лак для волос, а другой изучала айфон. Вчерашние сообщения, заметки о текущих делах, список клиентов агентства… Небольшой список, среднестатистический – в таких случаях Кент любил шутить на тему сезонности заказов. Когда настроение позволяло, Бронвин с готовностью поддерживала босса и коллегу, связывая сезоны и специфику расследований. Когда же настроение омрачалось погодой, вот как сегодня, хотелось ругаться. Прервались на рекламу телевизионные новости, включенные скорее для развлечения – всё необходимое и полезное детектив Тейлор черпала из Интернета: и погоду, и валютный курс, и сведения культуры…
«Несчастный случай в театре Гордона».
- Что?! – хандра с погодой тут же были отставлены, как и забытый на сковороде омлет – выронив лак, Бронвин поспешила раскрыть заметку под странным заголовком. Если верить информации, накануне ночью двадцативосьмилетний Дэниел Спаркс, работающий в театре помощником режиссёра, провалился в оставленный открытым люк на сцене. Полиция, вызванная на место происшествия несколько часов спустя, придерживались версии о досадной случайности и нарушении техники безопасности. Никаких подробностей не сообщалось.
Женщина перечитала текст трижды, затем инстинкт сохранения завтрака взял верх, и пришлось бежать на предотвращение яичной катастрофы. Девятичасовые новости возобновились, радуя подписаниями, указаниями и совещаниями – убавив громкость, Бронвин заблокировала рьяный ток политики в сознание. Привычные бытовые звуки наполнили маленькую кухню, но айфон на подоконнике притягивал внимание и под тарелочный аккомпанемент.
«Несчастный случай в театре Гордона».
Что же не понравилось в прочитанном? Справедливо будет сказать – всё. Проверив время, детектив убедилась в неторопливости минутной стрелки. Ещё справедливее сказать, что заметка обеспокоила – пока просто по-человечески, а не профессионально. Хотя за годы карьеры личные эмоции всё сильнее вплетались в рабочие, успокаивать иногда приходилось и те, и другие. Несчастный случай… Подробности неизвестны… Ах да, и нарушение техники безопасности. Бронвин заварила чай и повторно схватила айфон.
Эйб, что у вас там произошло? Сейчас увидела заметку в Интернете – всё разрешится или слишком серьёзно?
Она несколько раз переформулировала мысль, не зная, стоит ли вмешиваться, намекать на вмешательство и вообще делать из мухи слона. Театр – это театр; при всей человеческой аккуратности, несчастные случаи неизбежны. И хотя во вверенном её наблюдению храме искусства очень давно ничего не происходило… С подоконника тренькнуло прибытие ответной СМС-ки:
Не знаю и не знаю, приехал раньше, был допрос. Тут сумасшедший дом, ждите меня вечером у себя.
Вот теперь-то усилились и личные, и рабочие эмоции. Бронвин насторожилась, макая чайный пакетик в уже переваренную до черноты жидкость. Заглушённые новости мигали бесполезными картинками, перед носом остывал вполне симметричный омлет, а в сердце кольнуло волнением. Каких масштабов должен быть инцидент, если о нём нельзя рассказать по телефону? Однако Абрахама и остальных могла элементарно задёргать та же полиция – с них станется испортить настроение, любые творческие порывы и сам ход репетиций. Понюхав превращённый в ничто чай, женщина прикинула, как «радостно» сегодня будут репетировать… И каково придётся Александру Гаррету…
Минут через тридцать, выезжая на машине, она намеренно сделала крюк, захватив часть Корт Сквер, где было меньше пробок. Туман рассеиваться не спешил – движение тормозило по обеим сторонам Сильвер-Эша. Едва взглянув на трёхэтажное здание театра, детектив поняла, что вопрос, настороживший дома, превращается из смутной тени во вполне справедливое недоумение:
А каким образом информация так быстро попала в Интернет?
Бронвин, притормозив через дорогу, долго смотрела на размытые белой пеленой очертания стен и балкона. Она привыкла думать, что о расследованиях – особенно, если есть, что расследовать – принято молчать, а тут… Две полицейских машины были оставлены на парковке; где-то на сцене и за кулисами наверняка сейчас шла возня, и хотелось надеяться, что Абрахам с компанией вытерпят нелёгкий день.
* * *
Офис под вывеской с громким названием «Детективное агентство «Шпион» находился в западной части города: рядом с метро, несколькими дорожными разъездами и крупным торговым центром. Дальновидный Кент Карлайл, выбирая точку для будущего дела, не прогадал – многих собратьев по профессии губило именно неудачное местоположение, тогда как в «Шпион» стекались и клиенты, и их деньги. Штат состоял из двух человек: прежде было трое, но Салли Джейкоби, не вовремя, зато удачно вышедшая замуж, осела дома и перестала заниматься отчётностью. Её уход по времени практически совпадал с появлением Бронвин – трио просуществовало меньше месяца. Кент сперва принял новенькую без энтузиазма, будто опасаясь следующего замужества, однако затем, присмотревшись, подбавил дружелюбия. Из полиции уходили не от красивой жизни – он знал это по себе, правда, на нём отставка сказалась в меньшей степени. Бронвин, которой после истории с ранением и несправедливым отстранением требовалось срочно восстанавливать веру в людей и менять обстановку, приступила к новой работе. Точнее сказать, к старой, но с более гибким подходом.