После того дня в парке когда он увидел Алину с другим мужчиной, прошло уже полгода. За это время он ни с кем не знакомился. Теперь же весной, когда потеплело, а гормоны в крови бурлят и заставляют действовать, ему захотелось общения. Новая связь могла развеять скуку, подарить новые эмоции, а груз прошлого уже не влиял на восприятие других девушек. Местный центральный парк с благоустроенной инфраструктурой, показался отличным местом, для подобной идеи. Но знакомство, не было основной его целью.
Молодые пары гуляли по извилистым дорожкам в лучах солнца и наслаждались распустившимися бутонами разноцветных роз. Влюбленные в тени деревьев сидели на лавочках, беседовали, целовались и тихо о чем-то ворковали. Дети бегали вокруг взрослых и ели мороженое, сладкую вату и другие сладости, остальные фотографировались у фонтанов, которых в избытке было разбросано по парку. Даже бегуны, вышедшие на вечернюю пробежку, казалось, очень гармонично вписывались в эту атмосферу.
Всеволод не спеша шел по парку, рассматривая все вокруг, и просто наслаждался вечером. Бесцельно прожигать время, наблюдая за природой и созерцать ее красоту и пейзажи, показалось ему вполне оправданным решением. И кто может сказать, что он не прав, решится кто-нибудь осудить его за это. Он, просто так шел по дорожке. Ему захотелось, чтобы знакомство с кем-то произошло случайно, само собой. Чтобы встреча была не запланирована. Пусть, незнакомая девушка, словно внезапно натолкнувшись на меня, окажется новой знакомой. – Сказал он сам себе.
Но оставим Всеволода пока что наедине с собой и вернемся к Алине.
XIV
Если для Всеволода это время прошло под знаком переосмысления и принятия действительности, то для Алины зима проходила особенно сурово. Здоровому человеку сложно будет понять, как можно каждый день сталкиваться в зеркале с новым ужасным самим собой и от этого не начать себя ненавидеть. Алине было сложно на себя смотреть и в то же время, когда она засиживалась перед зеркалом, она не могла оторвать от себя взгляда. Хорошо, что я калека и мне можно не появляться на улице. – Говорила она себе. Возможность не общаться с окружающим миром, казалось ей теперь невообразимым плюсом, словно Бог сделал ее калекой специально, чтобы потом ей не пришлось показываться на людях.
Алина часами смотрела в свое отражение и пыталась привыкнуть к новому виду своего лица. Иногда ей казалось, что шрамы уменьшаются и сходят, порой она думала, что краснота уходит, а оттенок становится менее выраженным. Но насмотревшись на себя в течение дня, уже на следующий день, подойдя утром к зеркалу, она снова видела все тоже изуродованное лицо без капли изменений. Этот этап можно было назвать – торг. Отрицание и гнев прошли довольно быстро, отказ от своей внешности не мог длиться долго, а гневаться на саму себя, после случившегося, не было ни моральных сил, ни терпения.
Зато, торг и мысли о поиске возможности, как это можно изменить, не покидали голову Алины. Ей не верилось, что она такая останется навсегда. Казалось, должен был быть ответ, решение из данной ситуации, какой-то шанс все исправить. Может организм сам восстановится неким чудесным образом, или есть какие-то препараты для этого. – Размышляла Алина, оставаясь наедине с собой, смотря на свое отражение. Чем дольше она на себя смотрела и такую себя ненавидела, тем больше она искала выход из этой ситуации.
Как-то очередным морозным днем, в первых числах декабря, к Алине, как это обычно бывало, приехала Ирина. Алина продолжала жить на даче у своей подруги, она все также удаленно работала и пыталась собирать деньги на ремонт и восстановление своей квартиры. Сесть на шею семье Ирины и обременять ее еще больше, чем это уже было, Алине не позволяла ни совесть, ни уважение, да и не родственница она им, чтобы вот так пользоваться их гостеприимством и помощью. Ирина, конечно, ничего подруге не говорила и всегда была рада ей помочь, но любой со стороны мог увидеть, что ей все это дается тяжело и она от этого уже значительно устала. Алина тоже это видела, поэтому сбор средств был первоочередной основной задачей, чтобы сделать у себя ремонт и съехать, и хотя бы в этом не стеснять семью Ирины и Дмитрия. Она и так была уже бесконечно благодарна за все, что они для нее сделали.