Он расхаживал с важным видом, полный односторонних фактов и похвал за то, что сделала DMG. А я продолжала кивать и говорить: — Вау, это невероятно. Много чего.
Наконец мы вернулись на нижний уровень, где я жила, но вышли из лифта на противоположной стороне здания. Рапава повел меня по коридору, и я решила, что мы направляемся обратно в мою комнату. Вместо этого он повернул в другую сторону, остановившись у одной из дверей.
— Это может заинтересовать тебя, Зоуи. - Рапава схватился за ручку. — Я думаю, это может укрепить твое направление здесь, с нами, и ты увидишь, за что мы на самом деле боремся.
Нервозное ощущение обвилось вокруг моего пищевода, как поводок. Он открыл дверь и отошел в сторону, пропуская меня первой.
Я шагнула.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Маленькая девочка лежала на больничной койке. Она была такой худенькой, что кровать уменьшала ее миниатюрное тело. Трубка аппарата искусственной вентиляции легких, вставленная в каждую ноздрю, непрерывно втягивала воздух в ее легкие и выводила его из них.
Девушка повернула голову, ее темные глаза встретились с моими. Моя грудь сжалась, а ноги застыли на полу. Ох...нет...нет.
Она не была маленькой девочкой.
Это была Сера.
Я стояла в дверях, не в силах пошевелиться.
Сера подняла лицо к потолку, кости ее щек были такими тонкими и заостренными, что отбрасывали тени на ее бледное лицо. Ее тело зашевелилось под одеялами, и она закрыла глаза, как будто это крошечное движение было утомительным.
— Как ты себя чувствуешь сегодня, Сера? - Рапава обошел меня и подошел к ее кровати. Он ни разу не взглянул на нее, но продолжал смотреть на мониторы вокруг нее.
Она не ответила и снова не открыла глаза.
Рапава взглянул на меня через плечо, затем вернулся к своим картам. — Когда мы впервые проверили тебя, прошло совсем немного времени, прежде чем мы поняли, что ты излечилась от дефекта в твоей ДНК. Мы попытались ввести ей твою кровь. Не помогло. - Он приподнял ее запястье, проверяя жизненно важные показатели. — Еще одна вещь, которую я должен понять. Почему ты изменилась, но та же кровь не изменила Сыворотку.
Я открыла рот, чтобы ответить, но быстро захлопнула его. Меня изменила не кровь, а вызванный фейри шторм. Электричество было настолько мощным, что перенесло силы Райкера из его тела в мое.
Долгое время я была для них просто носильщиком, спортивной сумкой, пока они не начали приспосабливаться к своему новому дому. Теперь они были полностью моими, и единственный способ вернуть их Райкеру - это убить меня. Если я умру от чужой руки или в результате несчастного случая, они навсегда останутся запертыми во мне.
Доктор не знал об этом. Что произойдет, если я скажу ему правду? Сможет ли он спасти жизнь Серы? Или обладание этой информацией только уничтожило бы тысячи других? Какое бы решение я ни приняла, на кону стояли жизни. И ни один ответ не был правильным.
Я шагнула в комнату, мой взгляд был прикован к Сере. Мы никогда не ладили. На самом деле мы терпеть не могли друг друга, но теперь все, что я видела, - это связь между нами. Она была единственной, кто все еще был жив, как и я. Связь выходила за рамки сестер или семьи.
Мои ботинки притянули меня к краю ее кровати, как магнит. Я хотела убежать, уйти подальше от умирающей девушки, но не могла. Моя рука потянулась вниз и коснулась одеяла на ее ногах. Сера наклонила голову, чтобы посмотреть на меня.
Печаль и страх застряли у меня в горле. Я не могла говорить. Эгоистично или нет, но я не хотела, чтобы она умерла и оставила меня совсем одну. Без нее осталась бы только я, единственный оставшийся в живых эксперимент, последний живой уродец, которого спроектировали и состряпали в лаборатории.
— Она знает? - Мой вопрос вырвался раньше, чем я успела подумать.
— Столько, сколько ей нужно. - Доктор нахмурил лоб. - Полагаю, ты заронила ей в голову несколько вопросов в ту ночь, когда тебя пытались схватить на крыше.
Я увидела, как веки Серы сузились, ее черные глаза вспыхнули гневом.
— Она знает, что была экспериментом и что умирает. - Рапава похлопал ее по плечу. — Мне будет грустно потерять эту. Из нее бы получился отличный боец, если бы кровь подействовала.
Мой желудок скрутило от его прямолинейного, холодного поведения.
— Ты думаешь, я бессердечен из-за ее кончины? - Он повернул голову, наблюдая за мной.
— Да. - Я сглотнула, зная, что правда, вероятно, написана у меня на лице. — Сера была одной из нас. Видящая. Ты создал ее.
— И ты думаешь, меня не волнует, выживет она или умрет?
— Я не уверена.
— Волнует. Очень волнует. Но смерть - это то, к чему мне пришлось привыкнуть в невероятно юном возрасте. Я пережил потерю, которую ты даже не можешь себе представить. - Он оглянулся на анкету Серы. — Я вырос недалеко от Советского Союза, в трущобах. Смерть, болезни и голод были ежедневной борьбой. Отстраненность была единственным способом, которым мы могли выжить. Я потерял свою мать и маленькую сестру во время бомбежки. Моя мать использовала свое тело, чтобы прикрыть нас. Но ребенок не выжил. Я три дня продержался под трупом моей матери, прежде чем они смогли выкопать меня из-под обломков. Мой брат родился изуродованным и был убит из-за этого. Еще один брат умер от болезни.
Он сделал паузу, засунув руки в карманы пальто. — Даже тогда мой отец искренне верил в Сталина и перевез нас на север, в сердце Советского Союза. Сталин был мертв, но мой отец был предан своим убеждениям и получил работу дворника в правительстве. Меня взяли на работу в восемь лет. Положение моего отца позволяло мне посещать школу. Но именно там я приобрел больше всего знаний. Я узнал о существовании фейри. Правительство было в курсе о них. Я обнаружил десятки файлов, содержащих правду, которую большинство никогда бы не узнало, но я узнал. Они развязывали войны, чтобы подпитываться нашими страданиями, жадностью и насилием. Они вызвали войну, в которой погибли моя мать и сестра. - Рапава нахмурился, его слова были резкими и злыми.
Я стояла как вкопанная, впитывая каждое слово. Я не была уверена, зачем он мне это говорит, но это было больше, чем я когда-либо знал о нем. Он был чрезвычайно скрытным человеком. Проявление эмоций было для него редкостью, и это привлекло мое внимание, как будто я была околдована.
— Железный кулак моего отца подтолкнул меня к достижению величия. Стать следующим Сталиным. Я убегал, когда мог, из его хватки, но я поклялся, что сделаю что-нибудь со своими исследованиями и пониманием фейри. Использую их, как они используют нас. Помогу таким людям, как мои братья. Его шея резко повернулась ко мне, глаза сузились, как у орла, завидевшего добычу. — И я добился. Я достиг большего, чем маленький мозг моего отца мог когда-либо мечтать. Я буду продолжать, пока не достигну своих целей. Смерть Серы станет всего лишь еще одной причиной в этой войне. Но исследование значит все для меня и человечества. Лидеры должны смотреть на картину в целом. Не на одну жизнь, а на тысячи.
Ого.
Какой бы пугающей ни была его речь, теперь Рапава приобрел для меня больше смысла, учитывая его прошлое и то, как и почему он стал тем человеком, которым был сегодня. Суровый мир, в котором он жил, вся эта смерть и печаль были загнаны так далеко, что он больше не чувствовал их.