— Гадкое словечко…
— Дойду до ЦК. — Орловский привстал на локте, его вновь начал душить кашель. Кирилов полез в карман и достал из него кусочек металла. Подумав секунду-другую, посмотрев на школьного товарища, он положил пулю на его влажную жаркую ладонь.
— Дело твое, но помни — на этом пути возможно все.
Орловский долго смотрел на крохотный свинцовый комочек, потом отвернулся в сторону и затих. Со стороны могло показаться, что он крепко уснул — его дыхание стало ровнее и тише.
Кирилов, стараясь не беспокоить друга, встал с кресла и подошел к стюардессе.
— У меня к вам просьба…
— Слушаю вас.
— Я врач. Везу больного, состояние тяжелое. Возможно, воспаление легких. У меня просьба — передайте командиру записку, пусть по рации вызовут «Скорую помощь». Телефон и свою фамилию я написал. Поверьте, что очень важно вызвать «Скорую» именно по этому телефону — там меня знают и не откажут…
— Хорошо, сделаем все в точности…
В городе светило яркое пронзительное солнце. Самолет долго рулил по дорожкам, следуя за мигающим маячком автомобилем. Когда подали трап, Кирилов заметил стоявший в отдалении милицейский уазик, возле которого замерло двое плечистых молодых ребят в штатском. «Неужели опередили? Генерал тоже примчался в аэропорт Аршальска не случайно… Кто же поднял тревогу? Тралянов? Нет. А кто? Неужели администраторша?» Сердце сжалось в предчувствии беды.
По трапу начали выходить пассажиры второго салона, а машины с красными крестами все не было. Плечистые милиционеры приблизились к трапу вплотную и пристально вглядывались в лица прибывших.
— Не спеши! — удерживал за плечо товарища Кирилов. — Еще не время…
Сверкая на солнце лобовыми стеклами вплотную к трапу подскочил рафик «Скорой». Кирилов сразу же узнал полноватого водителя в замызганном белом халате и неизменной «беломориной» в зубах.
— Теперь порядок! — с облегчением выдохнул Кирилов.
Спешно выдернув из салона рафика носилки, водитель вместе с рослым чернявым врачом — Лигасовым, ринулись по трапу вверх. Пассажиры недоуменно расступились, а стоявшие в ожидании автобуса растворили в толпе милиционеров.
— Привет, Юрка! Ну, ты и черт! В такую рань поднял… — Лигасов сжал в крепких объятиях Кирилова. — Этот, что ль болящий? — он распластал в проходе носилки. — Давай, ложись скорее… Я уж давно все понял! Это, случаем, не вас там пасут? Нормалек… А ты скидавай плащик! Вот так в халатике операционном, оно лучше. Шапчонка-то зеленая где? На головку ее… Надевай, не стесняйся! Теперь порядок…
— Взяли! — кряхтя впрягся в носилки водитель «Скорой». — Поехали…
Еще невышедшие пассажиры и те, что оказались у трапа, расступились, пропуская носилки к машине. Рафик резко взял с места и через несколько минут уже мчался по магистрали к центру. Желто-синяя милицейская машина некоторое время плелась у него в хвосте, а потом, мигнув поворотным сигналом, растворилась в боковых улочках города, залитого осенними лучами.
— Дома! — вздохнул Орловский, и с благодарностью посмотрел в спину Кирилова. Тот не мог видеть, как по щеке журналиста, оставляя светлую мокрую дорожку, скатилась вялая и единственная слеза. Сергей взмахнул рукавом, и от крохотной капельки не осталось следа. Он помнил любимую поговорку соседа по парте: «Не верит Москва слезам… Не верит!»
Книга 2
ОРЛОВСКИЙ
1. КОГДА ДО ПЕНСИИ ДВА ГОДА С ГАКОМ…
Начальник отдела вызвал Вашко по радиотелефону:
— Вашко!
— Слушаю.
— Где находитесь?
— На площади Первой забастовки, у парка.
— Что он делает?
— Он? — переспросил подполковник, разглаживая усы и доставая сигарету. — Как вам сказать… Кажется, собирается по-маленькому…
— Что? — в голосе начальника слышалось раздражение. Иосиф Петрович внезапно представил себе кабинет шефа с удобной мебелью, и он сам за неохватным столом, в шикарном темно-синем в полосочку костюме.
— По-маленькому… Ну, пис-пис… Понимаете.
— А что делал до этого? — в голосе руководства слышались отчетливые грозовые интонации.
— Знакомился с одной сучкой, способом обнюхивания… Рыжая такая сучонка, вертлявая…
— Сам ты… ихний сын, — выдохнул в трубку генерал на том конце провода, догадавшись, о ком идет речь. — Я тебя спрашиваю не про тех, что с хвостами, а про него… Понял, про кого говорю-то или назвать по фамилии? Кстати, откуда у него собака — его подолгу не бывает дома?