— Что значит, откуда? У соседки напрокат взял, она в очереди стоит, а он пока гуляет… Сейчас, настрою и доложу, — он похлопал по футляру бинокля. — С этим ЛОМО наломаешься, пока поймаешь объект, — он специально не убирал далеко ото рта трубку, чтобы его ворчание не прошло мимо ушей генерала. — Вот и в прошлом году, Василий, — Вашко повернул голову к водителю, — пришли на отдел три цейсов-ских… Гэдээровская оптика, скажу я тебе — обсосон… Так охотники разобрали — у нас их в отделе двое…
— Разговорчики! — громко и отчетливо прикрикнула трубка голосом генерала. — Опять засоряете эфир. Настроил свою бандуру? Что он делает?
Вашко плутовато подмигнул водителю и, разминая сигарету, доложил:
— Так точно! Он стоит и ждет…
— Чего?
— Когда она закончит пис-пис…
— Скотина! — вырвалось в сердцах у собеседника. — Включай мигалки и через десять минут будь у меня. Я тебе… — Вместо продолжения фразы раздался гудок отбоя.
— Включать? — Василий положил руку на рычажок.
— Перебьется. К чему производить демаскировку. Ну-ка, погоди минутку…
Сильно хлопнув дверцей, Вашко отряхнул широченной ладонью просторные и вытянутые на коленях брюки, ловко перемахнул через перила и подошел к мужчине с собачкой, стоявшему у небольшого деревца метрах в семи от машины.
— У вас случайно спичек не найдется? — принялся разглядывать он мужчину «под сорок» в трикотажном спортивном костюме с пуделем. Тот, отрешась от своих мыслей, поднял на подошедшего недоуменный взгляд:
— Простите, не понял…
— Я чего хотел спросить у вас, Сергей Николаевич, — отмечая внезапно появившееся изумление в его глазах, произнес Вашко. — Вы достаточно хорошо спрятали документы, привезенные из Аршальска?
— А…
— Я бы не советовал вам их хранить дома. Всякое, знаете ли, случается. Но и на работе — сами понимаете…
— Простите… Я не понял…
Вашко, достав из кармана спички, прикурил. Серная головка с шумом выстрелила в сторону отлетевшей частью. Мужчина с собачкой почему-то дернул головой и долгим взглядом смотрел в сторону отлетевшей головки спички. Вашко, повернувшись подошел к автомобилю, плюхнулся на заднее сидение:
— Поехали. Да не гони ты, чертушка, мне до пенсии почитай два года осталось с гаком…
— А так-то сколько, товарищ подполковник?
— Так? Семь дней…
— Гы-ы-ы… — заржал вдруг водитель.
— Просидишь с мое — часы считать будешь и минуты… Я ж седьмого министра переслуживаю и у каждого своя инициатива была — понимай. Правда, молодой ты еще… А про то, что сегодня делал — молчи. Это дело секретное и важное! — Он подмигнул ему в зеркале заднего обзора, и, уже вторя своим мыслям, непроизвольно вымолвил. — Не пойму, чего они привязались к этому журику… Блаженненький чуток, а так тьфу — мозгляк, тонюсенький, хотя и не из пужливых… Ишь как глазенками стрельнул — куда красота девалась… Ладно, ты, Василий, виражи не закладывай — подремлю я маленько, что ли…
— Двадцать восьмой, где вы? — проснулась рация.
— Что отвечать? — обернулся назад водитель, мельком окинув тучную фигуру пожилого оперативника, удобно раскинувшегося на заднем сиденье. — Милорадов! Сам!
— Не таись — скажи, где мы находимся. Какой секрет…
— Движемся по проспекту Баррикад, товарищ… — он хотел было уважительно назвать Милорадова по званию, но Вашко вовремя на него шикнул — звания по радиотелефону категорически запрещалось называть.
— Передайте Вашко, что слишком медленно — я ему велел быстрее.
— Скажи, сирена сломалась — пришлось ремонтировать, — подал едва слышную реплику Вашко, но водитель уловил в его голосе иронию, и, решив, что положено Юпитеру, не положено быку, ограничился нейтральным: «Скоро будем…»
На двенадцатом этаже полы были устланы голубыми коврами. Вашко прошел мимо застекленной витрины с дарами и сувенирами зарубежных делегаций, значками и спортивными кубками и сутуло ввалился в просторный холл с креслами и низким столиком; сотрудники называли приемную коротко и со смехом — «предбанник». Секретарша бросила на вошедшего беглый взгляд и спросила:
— Чего так долго? Уже три раза спрашивал…
Женщина неохотно встала, с плавной и хорошо заученной небрежностью прошествовала по коврику. Распахнув дверь, она сообщила:
— Вашко приехал, ожидает в приемной…
У нее были красивые ноги и тонкая талия. А одета она была безвкусно и пестро. Сняв плащ, Вашко небрежно бросил его на диван.