В доме убрано. Вещи аккуратно сложены по местам. В этом вся Дженни. Она ненавидит уборку, но любовь к чистоте с легкостью осиливает неприязнь к домашним делам.
Чистота пример того, что они вместе убирались. Это может означать только одно – двое помирились. Никки глубоко вздохнула, вытирая слезы, пытаясь унять ноющую боль в груди. Подруга выиграла. Снова выбрали ее.
Девушка рухнула на старый диван в гостиной. Потянулась к пульту от телевизора с безразличием. Сейчас ей надо занять себя чем-то. Нужно дать мозгу постороннюю информацию. А телик кишит разными отвлекающими роликами, фильмами и множественной рекламой.
Она чувствует себя отвратительно. Предательница? К лицу ли ей такой статус?
«Это все стереотипы общества, которые диктуют нам, как вести себя», ‒ подумала она, лежа на диване, уткнувшись в серый потолок. – На самом деле не ясно предательство это или нет. Если бы они встречались, и я влезла в их отношения, то тогда я, безусловно, стала бы предательницей…»
Никакие мысли и действия не принесут успокоения ее бушующего внутреннего мира. Остается лишь отдаться в руки безумному миру на синем экране. Она заполнит пустоты бессмыслицей.
Дружба – это когда с человеком хорошо просто так.
Юрий Нагибин, «Чужая»
ДЖЕННИ И КРИС
Крис поднимается по лестнице на второй этаж. Дженни шагает за ним, разглядывая картинки, занявшие свои места на стенах полвека назад. На самом верху висят старые, пожелтевшие портреты нескольких дедушек и бабушек. На самом старом портрете грозным взглядом смотрит вполне еще молодой, когда делали фотографию, прадед Криса. Говорят, он был очень храбрым, образованным и интеллигентным. В свое время он спас целый городок от засухи в небывало жаркое знойное лето. Семья Дэвидсонов с гордостью вспоминают героизм их предка, вычисливший местонахождение пресной воды под землей. С помощью своих товарищей Нил Дэвидсон вырыл несколько колодцев, тем самым друзья спасли всех, не только людей, от засухи. В том году людям удалось сохранить небольшие урожаи. Но даже маленький урожай был победой. Нил предотвратил предстоящий зимний массовый голод. Крис с гордостью вспоминал о прадеде. Дженни вспомнила, каким довольным видом он рассказывал о своем предке.
Снизу старых портретов висят другие, более свежие. Крис унаследовал от своих предков идеальную форму носа, которым были одарены все его родственники по материнской линии. На уровне плеч висят множество фотографии из детства Криса. В одном из них они с Дженни в возрасте начальной школы, в другом были вместе в летнем лагере. На Дженни волной нахлынули детские воспоминания. Они с Крисом маленькие пробежали мимо по лестнице.
– Я первая.
– Нет, я первый.
Дети весело смеются и исчезают. Дженни улыбается им вслед и снова переводит взгляд на стену. Теперь ее взгляд уловил фотографии с выпускного Криса. Он старше на пару лет, и Дженни не пустили на его выпускной вечер.
На некоторых фотографиях Крис был выше, затем Дженни обогнала его, но в старших классах он вернул себе рост, снова оказавшись выше нее на 10-12 сантиметров.
– Здесь ничего не изменилось, – сказала Дженни тихим, еле слышным голосом.
– Да, все по-старому, – отозвался Крис, тоже низким голосом.
Он остановился на последней лестнице и обернулся к ней. Подруга коснулась свободной рукой самой любимой фотографии, где они с Крисом весело улыбались, сидя на лавочке возле их дома. Когда миссис Харрис хотела сделать хороший снимок, Крис все время шутил и щекотал свою подругу. Дженни настолько сильно смеялась, что ее глаз совсем не видно стало, обретя не большой горизонтальный разрез под бровями.
– Джен, я очень скучал по тем временам, – сказал Крис. Она повернула к нему голову, затем снова уткнулась взглядом на фотографию, но уже делая вид, что рассматривает, перебирая в голове сотни вопросов, которые она хотела задать ему, если они когда-нибудь встретятся вновь. Но почему сейчас она не может вспомнить ни один из них?
– Ты так и не дала возможности тебе объяснить все.