– Всё. Теперь можешь отпустить меня и мою руку, – пробурчала Дженни, стараясь не смотреть ему в глаза. Но его запах, знакомый с детства кружит голову от ярких и счастливых воспоминаний.
– Вообще-то, это ты держишь мою руку, – сказал он, медленно расслабив объятия.
– С чего бы мне это делать? – Дженни тянет свою руку, но она будто слилась с рукой Криса.
Окружение стало ярче на несколько тонов. Двое стали замечать друг в друге детали, которые не замечали за всю жизнь, проведенную бок о бок. Пламя начало обжигать сердце и хотелось смеяться. Она видит его зрачки вблизи и каждую ресницу. Он смотрит на ее нежную кожу и мягкие губки. Мягкие, он помнит.
Руки привлекли внимание троих еле заметным свечением.
Никки поправила свои волосы, взглянула на свои пальцы, которые ноют от боли. Надо же так вцепиться в шкаф, будто ураган унесет ее. Вообще, она так и думала. В ее ужасных представлениях ураган давно поднял дом и обратно выкинул на землю.
Она медленно подошла к двоим, пока те застыли в молчании.
«Еще секунда и они помирятся» – эта мысль вонзилось в сердце Никки. «Нет уж», – покачала она головой.
– Ребята, – отвлекла она двоих.
Голос Никки вернул их во взволнованное состояние, позволив, очнутся от дурмана.
– Что с вашими руками? – сказала она, хотя понимала, что их коснулся феномен.
Девушка не смогла прочесть гримасы на лицах двоих. То ли это паника, то ли волнение. А может они умом тронулись?
– Это точно тот феномен, о котором говорят по всем телеканалам, – продолжает Никки. – Даже по радио передают…
– Я не собираюсь быть подопытным кроликом, – отрезала Дженни.
Никки сделала круг вокруг своей оси, схватив голову, сама не понимая чего хочет.
– Мне надо подышать свежим воздухом, – вздохнула она. – Не могу смотреть на это. – Она указала на склеенные руки двоих.
Махнув рукой, девушка направилась к двери. Дженни тревожно проводила взглядом подругу, которая всегда отличалась своенравным характером. Но сейчас ее невозможно понять.
Дверь хлопнулась и двое остались в тишине.
Пока у больного есть дыхание, говорят, есть и надежда.
Марк Тулий Цицерон
ВИКТОР И ЭМЕЛИ
Мужчина лет пятидесяти, худой с уставшим видом несет кружку с горячим чаем. Выйдя на террасу, он широко улыбнулся, и его усы раздвинулись в разные стороны. Его больная жена сидит на мягком кресле, укрывшись пледом. Увидев мужа, она еле натянула свою почти безжизненную улыбку.
Он поставил кружку на маленький столик рядом с креслом, наклонился с заботливым видом и поправил плед, прикрыв ее плечи. Затем бережно поцеловал ее в волосы. Волос-то у нее почти не осталось, но если она была бы здорова, то была бы очень красива. Она обладает красивыми чертами лица – мягкие скулы, тонкие губы и глубокие темные глаза. Он сел рядом и обнял ее. Жена наклонила голову и тихо опустилась к его груди.
– Как хорошо, что ты рядом, – прошептала она хриплым и низким голосом.
– Я всегда буду рядом, дорогая. – Он поглаживает ее по спине.
В его глазах много боли и страданий, но он старается не показывать свое отчаяние. Виктор должен быть сильным ради нее. Он должен быть рядом с ней.
«Рак – не приговор». За несколько лет он тысячу раз повторял эти слова. Но последние месяцы стали пропускать к его сердцу отчаяние и беспомощность. Его душит та беспомощность, которая поселилась во всем вокруг. Сможет ли он спасти ее? У него ничего не получается. Отчаяние – последняя ступень его беспомощности.
Будущее тревожит нас, а прошлое нас держит. Вот почему настоящее ускользает от нас.
Гюстав Флобер
ЛИЛИ И СЫН ЭРИК
Августовское солнце печет уже с самого утра, поэтому молодые мамочки выходят гулять рано утром. Они оберегают своих малышей от лучей палящего солнца. Нежная кожа требует особой заботы. Женщинам, ставшим матерями недавно не нужно даже напоминать об этом, ведь каждая и почти все могли перечислить более ста пунктов по заботе своих чад.