— Эти снимки, — ответил Хеллинг на невысказанный вопрос, — попали ко мне час назад. Наши разведчики нашли их у одного из командиров мятежников. Он рассказал, что ему и другим командирам раздали их для опознания. За вас назначили награду в сто тысяч долларов, за вашу подругу — пятьдесят тысяч.
Корнев едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Насколько он мог ориентироваться в местных ценах и заработках укров до мятежа, для мятежников это были огромные деньги.
— Но есть один момент… — продолжил Хеллинг, явно нервничая. — За вас обещаны деньги только за живого. А что касается госпожи Бюттгер, достаточно неопровержимых доказательств ее смерти. Поймите меня, господин Корнев, после всего того, что вы для нас сделали, я просто не имею права подвергать вас риску. Тем более, я получил очень настоятельные требования консульств Российской Империи и Арийского Райха сделать все для вашей безопасности и безопасности госпожи Бюттгер. Йоханссену я уже приказал поставить ваш…или мой, уж и не знаю теперь, как правильно сказать, флайер на хранение. Вас отсюда проводят в апартаменты, предоставленные консулом Райха. Еще раз прошу меня простить, но требование консула Янсена было очень, хм, категоричным. И консул Морозов был столь же настойчив. Спасибо вам, господин Корнев, за ваше добровольное участие в защите Скраггенхольда. Мы этого никогда не забудем.
Суховато, пожалуй, даже излишне суховато попрощавшись с Хеллингом, Корнев отправился в германское консульство. В свои, как назвал их Хеллинг, апартаменты. Ага, ну очень подходящее название для маленькой, хотя и весьма уютной комнатки. Видимо, германский консул был очень убедителен в своем требовании, поскольку в консульство Романа сопровождал порученец Хеллинга. Такой ненавязчивый конвой для верности, мать его вкривь и вкось!
В душе Корнева клокотала злобная ярость. Не на Хеллинга, нет. Он-то тут ни при чем, Роман даже жалел, что слишком уж подчеркнуто сухо с ним простился. Нормальный, в общем, человек, честный как минимум. Но вот те, кто назначил деньги… Не за него, это черт бы с ним. Но деньги за Хайди… Как там сказал Хеллинг — за неопровержимые доказательства смерти?! Черт, что там рассказывал про Гейю и полевые допросы штабс-капитан Злобин? Вот именно это Корнев и готов был сделать с теми, кто назначил цену за смерть его женщины. Что там Злобин говорил? Нельзя так с живыми людьми? Можно! С такими — еще как можно!
А вот кто эти заказчики? Мятежники? Эту мысль Корнев отбросил сразу же. Вот уж эти кретины узнали о нем и Хайди только когда им показали снимки. Нет, это не укры. А чьи указания и заказы могут выполнять укры? Естественно тех, кому выгоден этот мятеж. А мятеж может быть выгоден только и исключительно Демконфедерации и никому больше. Здесь не надо быть экспертом. Только Западу выгодно сорвать присоединение планеты Фронтира к Райху. Потому что, насколько Корнев представлял себе положение на Фронтире, если опыт Скраггенхольда окажется успешным, еще на паре-тройке планет люди начнут себя спрашивать: а не обменять ли и нам нашу независимость на более высокий уровень жизни? Это как раз-таки ясно. А вот что совершенно не ясно, так это кому на Западе понадобилась смерть восемнадцатилетней гражданки Арийского Райха Адельхайд Бюттгер? Кто не пожалел ради этого денег на пиратов, на масс-бомбу, на много чего еще?
Подходя к консульству, Корнев отметил, что здание готовят к возможным боям в городе. Окна закрывали щитами, вход в консульство и первый этаж обкладывали мешками с землей, в здание заносили ящики явно с оружием и боеприпасами. Работали молодые ребята в общеупотребительных на Скраггенхольде шахтерских робах, но как-то не очень похожие на местных. Вроде и лица, и общее сложение как у местных, и работают так же быстро и аккуратно, но… Какие-то неуловимые с первого раза детали — выражения лиц, движения, взгляды — и Роман понял. Это не шахтеры. Это вообще не рабочие. Это солдаты. А вот откуда бы им тут взяться? Ну тоже не вопрос. Прислали, значит, союзники передовые части, переодев их под местных. Для чего нужна такая маскировка, Корневу в данный момент было все равно. Не это было для него главным.
Рассказывать Хайди то, что услышал от Хеллинга, Роман не хотел, но скрыть от нее свое состояние тоже не смог, так что пришлось все же признаваться. Потому что если женщина видит, что какие-то сведения от нее прячут, то она может начать строить догадки, мгновенно переходящие в самые невообразимые фантазии. Лучше до такого не доводить — последствия могут оказаться столь же непредсказуемыми, как и выводы, сделанные на основании женской логики.