— Над… до над… до подк… — запыхтел честно Максимка.
— Да иди ты! — перебил я изумленно. — Че, «Надо-надо подкачаться» — это название второй твоей техники?
— Наверное, — растерянно пожал плечами Максимка. — То есть, да. Там точно так написано. А дальше в скобочке: сре… сред…
— Среднее пробуждение, тело, — догадался я, пожалев потеющего беднягу.
— Да. Точно так. Уф! — Максимка снова вытер рукавом мокрый лоб.
— Охренеть. Две однотипные силовые техники, — покачал я головой. — И описание их с таким чтецом замучаешься узнавать.
— Мафимка уфный, — прочавкал дурачок, восстанавливая потерянные из-за чтения калории шоколадом.
— Ага, как скажешь, приятель, — кивнул я с тяжким вздохом. — Надеюсь, ты хоть помнишь: как до дома-то своего добраться?
— Конечно помню, — сглотнув, заверил меня широко улыбнувшийся Максимка. — На пятом автобусе сперва нужно доехать до остановки с желтым столбиком. Потом через три дома свернуть направо. И там дойти до четвертого подъезда, открыть железную дверь магнитным ключом — он у меня здесь, — парень ткнул себя шоколадкой в грудь, намекая на наличие под курткой внутреннего кармана с ключом, — а дальше по лестнице подняться на четвертый этаж. Серенькая дверь там только одна, нужно открыть ее ключом, и все — я дома.
Мысленно матюгнувшись, я попытался на всякий пожарный уточнить:
— А что-нибудь попроще типа адреса не припомнишь? Потому что автобусы, как и прочие машины, по дорогам, как видишь, уже практически не ездят. И до дома твоего, очевидно, нам придется добираться пешком.
— Не-а. Не припомню, — обстоятельно добил меня дурачок.
— Ну зашибись, че. Погнали искать желтый столбик на гребаной остановке.
Глава 7
Глава 7
— Да с хрена он Тимотивич-то? — в очередной раз возмутился я, шагая вместе с Максимкой по непривычно пустынному тротуару вдоль такой же пустой автострады.
— Потому что Тимоти, уважаемый — это папа Джигана, — как дебилу, снова разжевал мне дурачок.
— Ррррр!..
— Так мне Федя Пачкин по секрету рассказал, — вдруг решил аргументировать свою пургу веским доводом Максимка. — А Федя умный.
— Как ты что ли?
— Чё?
— Уточняю: умный Федя точно, как ты?
— Ну… почти, — выдал спутник через секунды три напряженных раздумий.
— А про маму Оксану Джигана тебе умник Федя, часом, ничего не впаривал? — хмыкнул я.
— Нет, — оживился Максимка. — Значит у Джигана Тимотивича есть мама Оксана?
— Ага. Прикинь?
— Ух ты! Как здорово!
— Да я прикалываюсь, забей, — заржал я, не выдержав комичности ситуации. — Нет у него никакой мамы. Вернее, мама-то у него, разумеется, есть, только кто она — я не курсе. А Оксана, про которую упомянул — это жена его, так-то.
— У Джигана Тимотивича есть не только мама, но и жена! И обе Оксаны! — аж засиял от восторга дурачок. Уже представляя, наверняка, как в своей «особенной» школе завтра будет втирать «умным» однокашникам всю эту дичь. Доводя столь охренительным инсайдом дурачков до экстаза.
— Писец ты умный, конечно, бро, — закатил я глаза.
— Угу! Максимка очень умный, — охотно подтвердил дурачок, благополучно проигнорив очевидную издевку с моей стороны.
— Сколько будет двенадцать плюс двадцать четыре?
— Чё?
— Охренительный ответ, бро!
— Почему?
— По кочану, блин!
— Максимка умный!
— Блин, еще ведь даже одной остановки не прошли. А ты уже так меня задолбал.
— Чё?
— Ну-ка замер, умник! — шикнул я на спутника, и в следующую секунду с призванным в руку топором метнулся наперехват выскочившей со двора дома, к которому мы подходили, стае гончих мрака.
Парой метких бросков я снес двух противников еще в коротком встречном нашем забеге по проулку. И еще двоим, при непосредственном столкновении с остатками стаи, снес бошки одним широким боковым рубящим ударом из второй стойки «Изумрудного берса». Но самая хитрая из пятерки атаковавших нас гончих догадалась обежать опасного игрока с топором по широкой дуге. И, обезглавив пару ее товарок, мне пришлось торопливо разворачиваться, чтоб добить последнего монстра броском в спину. Но… Не понадобилось.
Широко размахнувшийся свой ржавой трубой Максимка, бормоча, как мантру, под нос незамысловатые строфы Джигана, так лихо засадил тяжелой чугунной колотушкой по оскаленной пасти набегающей твари. Что она, то бишь пасть гончей, смявшись гармошкой, зашла внутрь не шибкой большой черепной коротки изнаночного зверя. Мгновенно превращенный в мимимишного мопса-переростка кровожадный монстр не смог пережить такого позорного удара по репутации, и тут же сдох от разрыва сердца. Или, что более достоверно, гончая издохла от фатального повреждения головного мозга собственными вбитыми под черепушку зубами. Но лично мне первая версия бесславной кончины зубастого ублюдка куда больше пришлась бы по вкусу.