— Наша единственная цель, Максимка — это как можно быстрее домой тебя отвести, — обломал я жестоко чаянья дурочка. — Ибо Запасы живы мои сокращаются шибко быстро из-за таких как ты любителей молниями на халяву популять.
— Максимка умный! — пожаловался на всякий пожарный дурачок, не отдупливший и половины моей замороченной предъявы.
— Да кто ж спорит, бро, — подмигнул я Максимке. — Ну пошли что ли дальше, умник?
— Ага… Дядя Дэн, а можно мне шоколадку?
— Так у тебя ж полный рюкзак этого добра.
— Не-е. Там уже совсем мало осталось. Я ж с дядей Тенеходом там на остановке, помнишь, сильно поделился.
— Кстати, об остановках. Вон следующая показалась как раз… Че там насчет желтого столбика?
— Не-е. Тут нет желтого столбика.
— Да ты получше присмотрись, а. Может, все-таки есть?
— Не-а.
— Вот гадство!.. Ладно, шагаем тогда дальше.
— Дядя Дэн, а шоколадка?
— Блин, Макс, ты мертвого достанешь. На вот «сникерс», держи. Но это последний, и чтоб больше меня не донимал!
— Фпафибо! — тут же зачавкал счастливый Максимка.
— А это еще че за хрень?.. Не-е! Ну нет!.. Блин, неужто накаркал? Вот уж действительно: язык мой — враг мой!..
Интерлюдия 4
Интерлюдия 4
— Это еще что такое! — возмутилась молодая дама в длинном элегантном пальто с тяжелым пакетом в руке, обнаружив у двери своего подъезда (к счастью, закрытой) пару гончих мрака, сосредоточенно терзающих на заледенелом крыльце какую-то непонятную кровавую тряпку.
Подкравшись поближе, дама заметила мелькнувшую в багровой мешанине, под окровавленными мордами чудовищ, кошачью голову. Несмотря на смертельной оскал несчастной животинки и толстый слой крови, заливший глаза и уши, женщина мгновенно признала в растерзанном монстрами котейке дворового любимца всего дома Мурзу.
— Ах вы выродки исчадьевы! Нашего Мурзилку! Такого лапочку! — заголосила дама над уличным котом, словно над близким родственником.
— Теть Лен, вы че⁈ Не надо!..
— Бегите, теть Лен! Прячьтесь!.. — тут же вторил бабе-дуре из распахнувшегося подъездного окна испуганный дуэт двух мальчишек.
Но бежать и прятаться женщине было уже, разумеется, поздно. Живо среагировавшие на бабьи вопли рядом зубастые потрошители кота мгновенно переключились на куда боле крупную и сытную добычу. И, дружно сорвавшись с места, атаковали истеричку в пальто с азартным утробным рыком.
Однако, вопреки опасениям невольных зрителей-мальчишек, молодая дама ничуть не испугалась нападения монстров. Более того, судя по торжественной ухмылке мелькнувшей на ее лице, она специально спровоцировала гончих мрака на атаку. И не дрогнувшей рукой запущенный в оскаленные пасти набегающих монстров увесистый пакет стал ярчайшим тому подтверждением.
Невольно отвлекшись на посыпавшиеся из лопнувшего пакета продукты, гончие мрака автоматически сомкнули страшные челюсти на пакетах с соком и батонах с колбасой, меся человеческую еду в безобразную кашу, и теряя на этой заминке драгоценные секунды забуксовавшей атаки. Дама ж в пальто, напротив, на все сто воспользовалась оплошностью противников и, подавшись верхней частью туловища чуть вперед, вдруг невероятно быстро и точно стала осыпать морды обеих гончих серыми дымящимися плевками.
— Пу-пу-пу-пу-пу-пу-пу-пу-пу-пу-пу-пу! — услышанное мальчишками в окно серия плевком тети Лены слилась в непрерывную очередь. А зловеще дымящаяся слюна ее, при попадании на морды монстров, мгновенно оборачивалась глубокими кровавыми ранами, буквально до костей прожигая крепкую шкуру и мясо. Словно плевки женщины каким-то невероятным образом в полете набирали сокрушительную мощь выпущенных из огнестрела разрывных пуль.
Словив за считанные секунды по полдюжины разъедающих плоть плевков на брата, монстры и думать забыли атаковать опасную женщину. Разбежавшись по сторонам, ослепшие и оглохшие от чудовищной боли твари изнанки стали тереться изувеченными мордами о снег, пытаясь избавиться от кошмарной дымящейся слюны. Но добивались лишь еще большего проникновения в глубь и без того чудовищных ран смертельной кислоты, которая от взаимодействия с талой водой из снега становилась лишь еще более жгучей и эффективной.
Пока слабеющие с каждым мгновеньем монстры безнадежно брыкались в почерневших от их крови сугробах, дама в пальто, брезгливо поворошив кончиком сапога в груде пережеванных и запачканных черными кровавыми брызгами продуктов, досадливо чертыхнулась на то, что так по-идиотски рассталась с таким трудом добытыми продуктами и, подхватив с земли относительно чистый кусок растерзанного монстрами пакета, аккуратно завернула туда подобранные с крыльца останки растерзанного кота.