— И чё? Двор, как двор, — фыркнул недовольно толстяк.
— То есть тебя ну совершенно не смущает, что в третьем часу дня, в субботний день во дворе нашем вообще нет не души?
— Да странно конечно, но…
— А так? — неуемная женщина широко распахнула одну из створок окна, впуская в комнату морозный воздух.
— Маша, ты с ума сошла! Холодно же! Закрой немед… — от пронзительного душераздирающего крика, ворвавшегося в окно вместе с очередной порцией уличного холода, толстяк осекся на полуслове и попытался отшатнуться от страшного окна, но вцепившаяся стальной хваткой ему в плечо невероятное сильная жена запросто удержала мужчину на месте.
— И вот еще тебе доказательство, — хищно ухмыльнулась женщина, скрючивая пальцы правой руки перед лицом мужа на манер звериной лапы.
— Маша, ты совсем что-ль ку-ку! Ну-ка отпусти меня немедл… Ой. А как это? — позабыв о лютом холоде из распахнутого окна, толстяк, как завороженный, уставился на вдруг изрядно отросшие прямо на его глазах и хищно загнувшиеся на манер звериных когтей ногти супруги, всего секунду назад бывшие идеально подстриженными и наманикюренными.
— Это техника специальная боевая, Валер, — охотно пояснила женщина. — Гляди, как теперь могу. — Она ударила когтистой пятерней по подоконнику, и на крепчайшей пластиковой панели после ее когтей осталось пять глубоких борозд. — Крепкие, как алмазы. Прикинь, даже камни могу ими крошить, как пенопласт.
— Отку… Откуда это у тебя? — от переизбытка впечатлений дав поначалу петуха, Валера все же справился с голосом и смог с грехом пополам закончить вопрос.
— От мастера Дениса Савельева. Этот высокоуровневый игрок спас меня там, в гастрономе, — кивок в сторону лежащего на столе смартфона, — и, вместе с другими спасенными, потом сделал таким же, как сам, системным игроком… Кстати, Валер, те псины жуткие, что парня на ролике задрали, называются гончие мрака. И они не из нашего мира, а пришельцы с Изнанки.
— Невероятно, — пробормотал седоусый толстяк. — Просто фантастика какая-то.
— Давай собирайся, фантастика. Пошли на улицу. Будем и из тебя игрока делать, — встряхнула мужа за плечо супер-Мария. — Сейчас, в самом начале Большой игры, это сделать не сложно. Но если упустим момент…
Однако совпавший с агиткой супруги очередной душераздирающий уличный крик напрочь смазал агитационный эффект.
— Не-не-не. Я туда не пойду, — резко заартачился толстяк и, воспользовавшись тем, что женщина отпустило его плечо, закрывая окно, отскочил от нее за кресло.
— Да не ссы, Валер, я ж там рядом с тобой буду, — стала уговаривать по новой мужа Мария, с хищной улыбкой неспешно сокращая дистанцию с беглецом. — И прикрою, если чё, разумеется. А без столкновения в живую с тварями изнанки стать системным игроком нереально.
— Вот и не надо! И не хочу! И не буду! Маш, не подходи ко мне! И, вообще, отстань от меня!
— Валера, блин! Не беси меня!.. Э-э, ты чего?
Забившийся от надвигающейся супруги в самый дальний угол гостиной толстяк вдруг как-то обречено всхрапнул и резко преобразился. Из остекленевших, налившихся дурной кровью глаз мужчины исчез человеческий разум, сменившись звериным безумием. На руках и ногах толстяка отрасли такие же, как у жены, когти. А губастый пухлощекий рот его невольно приоткрылся, оказавшись физически неспособным полностью закрывать втрое увеличившиеся и по-звериному заострившиеся зубы.
— Твою ж мать! Валера-Валера… Да как так-то, — обреченно выдохнула несчастная супруга, наблюдая как поднимаются в ее сторону пухлые когтистые руки бывшего мужа, и читая параллельно загоревшееся перед внутренним взором глобальное системное оповещение: о системном заражении большинства аборигенов планеты зомби-вирусом.
— Че ж ты у меня такой невезучий-то, — Мария задала бывшему мужу последний риторический вопрос. И легко увернувшись от неуклюжих лап неповоротливого монстра-нулевки, серией ответных стремительных ударов буквально до позвоночного столба разворотила противнику горло.
Получивший смертельную для обычного человека рану зараженный булькая кровью завалился на пол. Но победного лога за убийство зомбака, увы, от системы не последовало. И быстро разливающаяся поначалу под развороченным горлом кровавая лужа подозрительно быстро остановилась в набежавших за первые секунды границах. А затрясшиеся после падения на пол, словно в агонии, руки-ноги толстяка, через считанные секунды одолев тремор, стали целенаправленно подбирались ближе к телу…