Торить колею в доходящем местами до середины бедер сплошном сугробе, которым от края до края оказалась завалена плоская крыша, это, скажу я вам, то еще удовольствие. Даже с основательно прокаченными Силой и Выносливостью игрока девятого уровня расшвыривать ногами снежный затор оказалось пипец как утомительно. И потащив поначалу за собой Максимку как эдакий бульдозер, под конец примерно двухсотметровой дистанции я уже месил ногами снег далеко не так бойко, как в начале. А ведь до максимкиного дома предстояло еще два перелета с крыши на крышу и, соответственно, еще две незабываемые «прогулки» по заваленным высокими сугробами длинным крышам. Одно радовало: расстояние между тянущимися друг за дружкой вдоль проспекта девятиэтажками было раза в полтора меньше привычного между пятиэтажками. Значит, если встать у самого края, и правильно рассчитать полет топора, возможно было перелететь с конца этой разом на середину соседней крыши. Тогда и щемиться сквозь долбанные сугробы придется поменьше. А это уже походило на вполне годный план оптимизации утомительного процесса хождения по сугробам.
Сказано сделано. Максимально далекий перелет на соседнюю крышу и впрямь доставил нас практически на ее середину. Но вместо законной радости за существенное ускорение маршрута, приземлившись вместе с Максимкой в плоский сугроб второй крыши, я испытал вдруг острое чувство тревоги. Словно безнадежно упустил только что нечто чертовски важное.
— Это че еще за хрень? — пробормотал я вслух, настороженно озираясь по сторонам, и неспеша ссаживать с плеч в сугроб Максимку.
— Фу! Тут еще сильнее дымом запахло, чем там, — неожиданно сверху озвучил мой непонятный загон Максимка.
Точно! От мощного усиления примеси гари в воздухе во время короткого перелета я сам только что едва не чихнул. Но из-за последовавшего тут же приземления, на крыше запах дыма снова стал вполне терпимым, и порыв чихнуть сам собой сошел на нет. Удерживаемый же на плечах напарник, оставшись в более вонючем верхнем воздушным слое, напомнил о подмеченной в перелете проблеме.
— Ты прав: усилился запах дыма, — подтвердил я, ссаживая дурачка в очередной глубокий сугроб. — Словно мы приближаемся к источнику гари. И это мне чертовски не нравится.
— Чё?
— Двинули дальше, говорю.
Далее последовал очередной наш, уполовиненный на сей раз, марш-бросок по заваленной снегом крыше до дальнего края. И перелет на следующую крышу.
Верхушку безобразно-огромного черного пятна сажи в центральной части фасада следующего дальше максимкиного дома я углядел еще в полете. Пожар там, по всей видимости, уже потух. Но основательно выгоревшие центральные подъезды дома, с пустыми, обугленными провалами окон, и являлись похоже тем источником гари, концентрация вони которого от крыши к крыше увеличивалась по мере нашего приближения.
Пока мы пробивались сквозь снег к краю последней крыши, я еще тешил себя слабой надеждой, что четвертый максимкин подъезд не угодил в зону пожара. Но…
Чтобы лучше рассмотреть обгорелый фасад максимкиного дома нам пришлось сместиться к крайне правому углу своей крыши. Откуда оказалось возможно посчитать по нижним дверям подъезды. Увы, четвертый максимкин подъезд оказался в самом эпицентре отбушевавшего там недавно гигантского пожара.
— Что это?.. Почему?.. — захныкал рядом мой недалекий друг. Даже ущербного умишки которого оказалось достаточно, чтоб сообразить: этот до черноты выжженый бетон и пепелище — все, что осталось, от бывшего его жилища. — А как же дедушка? Мой дедушка! Дядя Дэн, ты же обещал отвести меня к нему!
— Извини, Максимка, — прохрипел я резко осипшим голосом. И продолжил мысленно развивать удручающую тему:
«Кретин! Какой же я кретин! Позволил уговорить себя на эту дурацкую веревочную коммуникацию между пятиэтажками! Потерял на этом кучу драгоценного времени! И вот оно закономерное наказание за чрезмерную самоуверенность! Думал: жилье дурачка все одно ж никуда от меня не сбежит! Однако ж вона как вышло! Его квартира сгинула по-другому — тупо выгорела дотла! А ведь отправься мы сюда сразу, и стопудово успели бы до пожара! Теперь же, к гадалке не ходи, система сочтет эту промашку моим косяком. И значит…»
— Дядя Дэн, дядя Дэн, — отвлек от мрачных думок требовательный зов дурочка.
— А?..
— Может там внутри все-таки кто-то выжил? — с отчаянной надеждой Максимка вперил в меня заплаканные глаза.
И я просто не смог его обломать.