— Ты прошелся по грани, — покачал головой хмурый дед.
— Однако, риск, как видишь, оправдал себя на все сто. А победителей не судят.
— Пффф! — фыркнула девочка. — Выпендрежник!
— Ой, кто бы говорил. Сама — Заноза!
— Не называй меня этим дурацким детским прозвищем!
— Ути-пути. Заноза, ты такая милая, когда так злишься.
— Деда, ну чего ты молчишь! Скажи тоже ему! Поругай!
— Стоит полагаешь? — хитро прищурился вдруг сменивший гнев на милость старик.
— Да ну вас! — обиделась и смешно надула щечки Непа.
— Я тоже ужасно люблю тебя, сестренка, — легко одолев вялое сопротивление, Максим обнял и закружил в салатовом тумане огненную девочку со смешными косичками.
— Смотри, что у меня есть, — сменив гнев на милость вскоре засекретничала с братом девочка. — Правда красивый бычок? Его Зараза зовут. Это пит Дэна. Только один гадкий гад, видишь, как изуродовал бычка?
— А ты, выходит, в стазисе хранишь беднягу?
— Угу.
— У Занозы Зараза. Прикол!
— Не называй мня так! Я — Непа! Деда, скажи ему!
— Да я ж прикалываюсь, систер. Выше нос, малышка. Вернемся с Дэном в хранилище, и восстановятся глазки у твоего бычка. Еще глазастей прежнего себя станет.
— Да уж поскорей бы.
— Дэн — красавчик. Весь в меня! Раз уж, как обратно в предмет меня воплотить, сообразил, то и с хранилищем варик нароет. Даже не сомневайся.
— А помнишь, как недавно его дядей Дэном называл? Вот умора была.
— Че правда дядей?.. Во прикол, мы же с ним почти ровесники.
— Макс, а ты чего: вообще ничего не помнишь?
— Прикинь… Путь Изломанной тени не просто так считается шансом последней надежды.
— Ну ты, конечно, псих, братик.
— Все мы немного того, сестренка. Все ж таки внуки реального Психа.
— Внуки, прекратите баловаться, — вернул беззаботно шушукающихся детей к суровой реальности строгий голос деда. — У нашего игрока назревает серьезный кризис.
— Да у него всегда кризис, — фыркнула Непа. — Потому что скучный и тугодум… Ну вот, как я и говорила. Че он до сих пор пялится-то на неё, как баран на новые ворота? Ведь очевидно, что давно уже следовало одеть и действовать.
Глава 26
Глава 26
Маска полностью восстановилась. И ставший словно живым максимкин лик невольно навеял на меня череду воспоминаний. Как мы встретились на остановке с отчаянным любителем шоколадок. Как удирали потом вдвоем от толпы зомбаков. Как перелетали на пару дальше с крыши на крышу… На энное количество секунд я завис, сидя на корточках в окровавленном сугробе и глядя на изумрудную маску в руках.
Громыхнувшее набатом в подсознании предчувствие смертельной опасности выдернуло меня из череды ностальгических моментов. В голове будто щелкнуло, и прояснившийся мгновенно мозг тут же вспомнил об опасном соседе. Демаскирующее действие максимкиной молнии давно же сошло на нет, и погонщик-орк на соседней крыше снова стал для меня невидимкой. Я бестолково пробежался глазами по бетонному парапету напротив, и вынужден был констатировать, что даже пристальный взор не помог вскрыть более совершенную маскировку опасного врага.
Однако максимкин-то артефакт — в виде нелепой ржавой трубы (которая, кстати, после активации техники Живого камня испарилась вместе с дурачком) — ни единожды уже вычислял скрыт погонщиков-орков. А раз пацан с артефактом трансформировался в маску, возможно…
Повинуясь интуитивному порыву, я прислонил маску к лицу. Поскольку у нее не было никаких крепежных резинок или завязок, я настроился поддерживать системный предмет сколько потребуется левой рукой. Но стоило приблизить маску к лицу, как она сама притянулась, будто мощный магнит к куску металла, и намертво прикипела к физиономии.
Окружающий мир же сквозь прорези масочных глаз сделался ярче и выразительной, словно погруженное в вечерний полумрак пространство по щелчку выключателя озарилось электрическим светом невидимой потолочной лампы. И эта дополнительная подсветка, пробившись-таки через вражескую маскировку, тут же обозначила склонившуюся над краем соседней крыши серошкурую длиннорукую фигуру.
Оказалось, что враг не терял времени даром. Застывший в напряженной позе, с максимально вытянутой в мою сторону правой рукой, погонщик-орк, используя какую-то специфическую технику левитации, тянул к себе пронзатель, так же недавно освободившийся после трансформации своей жертвы. Ставшее тоже видимым в маске здоровенное острозаточенное с одного конца бревно невероятным образом парило над пропастью между двумя соседними крышами, уже прочти одолев многометровую дистанцию до своего хозяина. Дрожащие от напряжения пальцы вытянутой руки погонщика-орка сейчас отделяло от пронзателя всего каких-то жалких полметра. Тут же вскрылось, что моя весьма несвоевременная ностальгическая пауза возникла не проста так, а была навязана мне чужим более развитым Давлением, что, в итоге, едва не обернулось возвращением противнику его уберваффе. Но, как говорится, «едва» это еще ни разу не «уже». Что я и подтвердил тут же, запустив в рассекреченную цель верный топор.