- Давай, я совсем не против. По голосу отца было слышно, что он немного подустал.
Мы нашли небольшое свободное пространство между соснами и елями, скинули груз и уставшие улеглись на траву, после десятиминутного отдыха я услышал, как мой желудок пускает звуки не тише чем звуки, исходящие из торфяных болот. Я раскрыл рюкзак и достал оттуда батон хлеба, кусок колбасы и бутылку с водой, сделал по четыре бутерброда: - Пап, возьми, поешь, я сделал бутерброды.
- Да, мой желудок тоже соскучился по еде, часов, наверное, семь не было ни крошки во рту, ни капли воды. Когда мы с отцом наелись бутербродов и попили воды, отправляться в дорогу было тяжело на сытый желудок, но ничего не поделаешь, домой хотелось бы доехать еще посветлу. Спустя час мы дошли до наших болот, в меня опять проникло чувство опасности:
- Отец я боюсь, что мы не справимся, на болотах нам нельзя будет сделать привал, иначе нас просто засосет в торф. Но он как будь то, не услышав меня, осмотрел окрестность и, оценив наши возможности, ответил решительным тоном:
- Нет, мы сейчас сделаем привал, а потом двинемся вперед, а то мать будет нас ждать, а при ее состоянии волноваться категорически нельзя. У меня после этой фразы по телу забегали мурашки, от отца за девять лет со смерти матери я услышал это впервые. Я решил промолчать и что бы не вызвать у него никаких подозрений на то, что он немного забылся я согласился:
- Конечно, как скажешь.
После получасового отдыха мы опять взвалили шест с кабаном на плечи и пошли. Я заметил, еще выходя из леса, что погода стала портиться, и ветер пригнал не очень дружелюбные тучки, только дождя нам еще не хватало ко всему прочему. Как только мы заступили на топь, в эту минуту стал накрапывать мелкий дождик, а это второй предвестник большого дождя. Первые двести пятьдесят метров мы прошли благополучно, тем более я своей << палочкой выручалочкой >> проверял с особой тщательностью каждую подозрительную кочку. Ноги под тяжестью нашей поклажи вязли в трясине. Когда наступали на кочки из под них вода выбегала, как со смоченной губки. Я начинал уже чувствовать, где какая мышца спины находится от копчика до последнего, шейного позвонка. И тут началось то, чего я и боялся, мелкий дождик превратился в большой и, видимость намного ухудшилась. Я остановился, осторожно перевернулся, перекладывая ношу на другое плечо, и посмотрел на отца, похоже он еще находился в мире понятному только ему одному, я опять принял свое первое положение, и уже вглядываясь в пространство, двинулся дальше. Шерсть кабана впитала в себя влагу, и от этого он стал тяжелее еще на двадцать, а то и все тридцать килограмм. Нащупав очередную кочку и удостоверившись в ее << прочности >>, я наступил и тут же понял, что ошибся, доверяясь ей, но было уже поздно, трясина стала засасывать меня с невероятной скоростью. Я тут же сбросил поклажу с плеча, трясина стала уже медленнее засасывать мои ноги, хорошо, что я знал, что нужно делать в таких случаях, надо стоять на одном месте и не шевелиться:
- Отец, отец помоги мне, вытащи меня отсюда! Заорал я что есть мочи. И тут папа как будь – то, очнувшись, крикнул в ответ:
- Держись сынок я тебя спасу, я тебя сейчас вытащу, на вот, держись за палку. И он скинул с шеста несчастное животное в топь и протянул мне шест. Я ухватился за него руками, и отец стал меня медленно тащить на поверхность. Спустя двадцать минут я оказался на свободе, уже к тому времени наш трофей бесследно исчез в никуда.
- Сынок, сыночка моя, - с плачем прижал к своей груди меня папа, - если бы ты погиб, я бы второй потери уже не пережил, прости меня за то, что я не послушал тебя тогда в лесу, ты был прав насчет того, что мы не справимся.
-Папа не волнуйся все в порядке, ведь ты был рядом, у меня закралось такое ощущение, что высшие силы природы сегодня встали против нас, а хозяин леса забрал своего дитя обратно к себе домой. Отец прижал меня еще крепче, будь-то, до сих пор боялся, что со мной опять, что-нибудь произойдет, и так мы, молча, просидели около часа...
- Да, сынок, лес за нашу с тобой жизнь щедро одаривал нас своими дарами природы, надо отдать ему за это должное. Завтра пойдем с тобой сходим в церковь и поблагодарим господа за все, что он нам сделал.
- Да папа сходим, я уже отошел от шока, нам пора возвращаться домой...
С той самой охоты прошло уже почти полгода. Я работал на нашей местной радиостанции всю неделю кроме выходных, так как все люди в эти дни отдыхали, мне не было нужды развлекать кого-то по ночам. Я вел музыкальную передачу << все это Рок-н-ролл >>, график работы был с девяти часов вечера и допоздна, потому что с утра до моего рабочего графика все эфиры были заняты: новостями, рекламами, детскими познавательными передачами и спортом. Еще у меня было хобби, я любил из старых радиодеталей собирать магнитофоны и радиоприемники собственного производства. Хотя, мои замыслы иногда не увенчивались успехом, но за все время моего увлечения я как-то собрал парочку шикарных магнитофонов и один радиоприемник, который обладал очень большим диапазоном и мог ловить радиоволны Франции, Италии, Англии, и многие другие страны. Магнитофоны я подарил друзьям, а приемник оставил себе, так как он мне самому очень был дорог и уж точно такого второго аналога я бы вряд ли где-нибудь встретил. Когда я иду на работу, а я иду пешком, то, как раз в это время люди спешат по домам, это было связано как-то с кладбищем. Все его боялись, хотя оно еще никому не приносило никакого несчастья и никакого вреда. Но у людей перед этим местом возникал какой-то подсознательный и необъяснимый страх. Было такое ощущение, что все к чему-то готовятся, что должно что-то произойти, так как только последние двадцать лет по слухам жильцов кладбище дает о себе знать. С каждым годом ночные шумы доносятся с него до близлежащих домов все чаще, а дьявольский свет, который окружает это место, становится все ярче. Люди, как только последние лучи солнца покидают землю, сразу завешивают окна светонепроницаемыми шторами, а всем детям разрешают быть на улицах только до семи часов вечера. Все ничего мне нравится моя работа, но как-то при виде испуганных лиц граждан спешащих суетливо по домам мое приподнятое настроение сменивается на тоскливое. Вот я уже дошел до работы, посмотрел на пустые глазницы окон, от чего еще тоскливей стало на душе, пошарил рукой по карнизу, нашел там ключ и открыл входную дверь, поднялся по пустынной лестнице на второй этаж в свой офис, снял куртку и сел за консоль управления радиооборудования:
- Добрый вечер, добрый вечер наши дорогие радиослушатели с вами как всегда я, ваш Андрэ и ваша любимая, развлекательная радиопередача << все это Рок-н-ролл, >> ждущий от вас звонков с вашими предложениями и просьбами. И тут же раздался первый телефонный звонок, я с жадностью схватил телефонную трубку, так как в здании не было ни души и мне очень захотелось услышать человеческую речь: - Алло, приветствую вас и слушаю ваше пожелание. - Привет, Андрэ это Елен я хочу, что бы ты поставил блюз Элвиса.
- Здравствуй, Елен, твое пожелание будет исполнено, не клади трубку мне нужно тебе кое-что сказать. И я поставил блюз Элвиса по ее просьбе.
- Елен, ты мне очень нравишься, ты не против, встретится завтра вечером, часов в шесть?
- Не знаю, Андрэ у меня завтра выходной, и я бы хотела заняться домашними делами, но часов до шести постараюсь освободиться. Как чувствует себя твой отец?
- Ничего потихонечку, по-стариковски. Спасибо, что спросила, итак значит, до завтра, я буду с нетерпением ждать тебя возле центрального фонтана в шесть.
- Пока Андрэ, до завтра.
Потом после блюза мне позвонил мой старый друг Оливер, к тому времени я уже свыкся со своим одиночеством и уже спокойней ответил на звонок: - Добро пожаловать в наш хит-парад, уважаемый радиослушатель слушаю ваш заказ с нетерпением.
- Привет, Андрэ поставь мне что-нибудь зажигательное, а то я за рулем и до конца работы осталось пара часов и мне надо немного взбодриться.
- Хорошо Оливер я что-нибудь придумаю, а пока не клади трубку, - и я включил зажигательный танец всех времен и народов << Твист >>, -ну рассказывай как у тебя дела, как дети?