— Ты, главное, не бойся.
Она улыбалась Кáрэ.
Коридор казался слишком узким. Давили стены, давил сводчатый потолок. Кáрэ шел медленно-медленно, ощупывая ногой, куда ему ступать. Единственному видящему глазу он не доверял. Зрение, особенно в полумраке, могло его запросто обмануть. Он мог оступиться, упасть. Уронить поднос и тогда… тогда бы ему пришел конец. Отправили бы Кáрэ в шахты и поминай, как звали. Надежд на лучшее не вселяла и маленькая, тесная клетушка, мимо которой прошел Кáрэ.
Робкий стук в дверь. Тихий-тихий, тонувший в гомоне голосов за дверью. Кáрэ долго не решался постучать еще раз. Собирался с силами. Но вот, он занес кулачок. Постучал. Громче. Даже может быть слишком громко, чем полагалось. Голоса тут же затихли. За мгновение, растянувшееся в вечность, Кáрэ успел представить, как из кабинета выбегает толпа дореков, как они его скручивают, по приказу владыки и тащат за волосы к огромной дыре, которая ведет прямиком в шахты. Но из-за двери раздалось только:
— Войдите!
Кáрэ робко открыл дверь. Заглянул во внутрь. Его губы еле слышно прошептали «здравствуйте». На ватных ногах, стараясь не смотреть на владыку и присутствовавших там дореков, Кáрэ вошел. Его дыхание сбилось, к глазам подступили слезы, норовившие вот-вот брызнуть. Ему вдруг захотелось бросить все и бежать. Бежать прочь, без оглядки.
Тут случилось страшное. То, чего он смертельно боялся. Кáрэ не заметил выступающего камня, споткнулся об него. Поднос выскользнул из рук. С него слетел чайник, чашечки и доверху наполненная кубиками сахара вазочка. Все падало так медленно, будто бы кто-то остановил время. Кáрэ успел разглядеть каждую деталь, выражение лиц дореков и даже самого Ши, прежде, чем вместе с Кáрэ на холодный каменный пол упали и чайник, и чашечка и вазочка с сахаром и поднос.
«Это конец», — промелькнула мысль. Одна единственная мысль. Кáрэ зажмурился, ожидая своего конца. Весь сжался, когда услышал неторопливые, величественные шаги, которые могли принадлежать только владыке.
— Посмотри на меня, — произнес Ши.
Кáрэ робко открыл глаза. Посмотрел на возвышающегося над ним владыку. На его старое, морщинистое лицо, выражавшее безразличие и… практически неуловимо сожаление.
— Поднимись.
Кáрэ не смел ослушаться. Поднялся. Отряхнулся. Но больше в глаза Ши не смотрел. Тупо уставился в пол.
А Ши, великий и ужасный владыка земель, присел перед Кáрэ на колени. Положил ему руку на плечо. Кáрэ ожидал, что он сейчас сожмет его плечо, что все тело пронзит боль, что от его касания он исчезнет, растворится, как кубик сахара в горячем чае.
— Как тебя зовут, мальчик? — спросил владыка.
— К-Кáрэ.
Ши показал головой.
— Значит, Кáрэ. Красивое имя у тебя, Кáрэ. Посмотри на меня.
Превозмогая себя, превозмогая страх, Кáрэ поднял взгляд.
— Давай поступим так, Кáрэ: ты сейчас здесь все уберешь. И принесешь мне новый чай. Хорошо?
Кáрэ кивнул. И все-таки не сдержал слез.
Ши похлопал его по плечу.
— Не реви, не реви. Ты пока что не сделал ничего страшного, — Ши замолчал, — пока что. Вот как совершишь что-нибудь неподобающее, тогда разговор будет другим. Если он вообще будет. Ты меня понял, Кáрэ?
Лезвие катаны было холодным и даже теплая кровь Кáрэ не могла его согреть. Сердце замерло. Взгляд замер на лице Ши, искаженное яростью.
— Я тебя убью, мерзавец, — повторил Ши. Лезвие глубже вошло в горло.
В голове крутились варианты, как выпутаться. Но каждый из вариантов приводил к единому концу. К смерти. Это был конец. Конец короткой и никому не нужной жизни Кáрэ.
Вдруг лезвие подалось назад. Владыка дернулся в сторону. И тут его накрыло с головой одеялом с кровати Кáрэ.
— Бежим! — раздался звонкий крик Сю́ты. Она уже была у подоконника. Перепрыгнула его, прижимая узелок к груди.
Кáрэ подбежал к окну. Высунулся, посмотрел вниз. Сю́та плавно, как перо, опустилась на землю, одной рукой придерживая узелок, другой — развевающееся платье.
— Схватите его! — закричал Ши.
Кáрэ обернулся. Владыка и дореки уже выпутались из одеяла.
— Тебе некуда бежать, — прошипел один из дореков. Он улыбнулся и облизал маленькие, острые зубы.