Дорек упал на колени. С ненавистью взглянул на Ши. А тот его ногой толкнул в воду. Безмятежная водная гладь пошла волнами, смазывая отражение звездного неба.
— Кто еще хочет отдохнуть? — спросил Ши, глядя на остальных дореков. Те сбились кучкой, испуганно смотрели на владыку. И синхронно покачали головами.
Владыка усмехнулся. Вернулся в паланкин.
— Вперед! — рявкнул он.
Дореки синхронно подняли паланкин и двинулись дальше. Владыка же смотрел на звездное небо. Свежий воздух наконец-то подействовал на него успокаивающе. Ши зевнул. Кое-как улегся в паланкине. Закрыл глаза и мирно задремал.
Сю́та проснулась с первыми лучами солнца. Она выбралась из-под навеса, встала, потянулась.
От потухшего костра к небу тянулась тонка струйка дыма. Рядом спал Кáрэ в обнимку с катаной. Он подрагивал от холода. Сю́та вздохнула, покачала головой. Она бросила в кострище еще дров, разожгла огонь.
На валуне звезда увидела сморщенный, но сухой рисунок со смазанными, растекшимися линиями. Взяв уголек Сю́та аккуратно их подправила. А еще подрисовала цветочки вокруг людей. Ведь так красивее.
— Кáрэ, просыпайся, — говорила Сю́та, легонько тряся Кáрэ за плечо. В ответ он пробормотал что-то невнятное. Перевернулся на другой бок, не выпуская рукоять катаны из рук.
— Кáрэ, проснись! — рявкнула Сю́та.
Он подскочил, направил катану перед собой.
— Кто? Что? — бормотал Кáрэ, оглядываясь по сторонам.
— Спокойно, это я, — сказала Сю́та, — с добрым утром, — Сю́та широко улыбнулась.
— Ага. С добрым, — ответил он, убирая катану в ножны.
Сю́та подошла к одежде. Пощупала ее.
— Высохла, — сказала она, надевая платье.
Одеваться стал и Кáрэ. Сю́та невольно взглянула на него. И заметила, что его рука покраснела, а пальцы почернели.
— Что с тобой? — спросила она.
Кáрэ сначала не понял вопроса. Удивленно посмотрел на Сю́ту. Та указала на его руку.
—Все нормально, — ответил Кáрэ и поспешил натянуть рубаху.
Позавтракав, Кáрэ и Сю́та продолжили собираться в путь. Сю́та тушила костер, пламя которого не хотело сбиваться. Кáрэ же надел на пояс катану. Потянулся к рисунку, который, к его удивлению, был подправлен и дополнен красивыми цветами. Кáрэ смолчал. Лишь аккуратно сложил рисунок и убрал его в шкатулку, а ту сунул в карман.
Впереди поднимался густой, темный лес. Даже издалека были видны массивные, необъятные стволы деревьев. Видны были их густые, темно-зеленые кроны, не пропускающие солнечного света.
Рука не болела. Да, покраснела, пальцы почернели. Вздулись вены. Но не болела. Кáрэ решил, что может проклятие спало, пока он спал. Ведь, как говорила Ме́йда, сон — лучшее лекарство.
Сю́та шла позади, не торопясь, все изучая новый мир. Как вдруг она вскрикнула, схватилась за бок и упала в густую траву. Кáрэ подбежал к ней.
— Может отдохнешь? — спросил он.
Сю́та подняла руку. Она видела сквозь нее размытый силуэт яркого солнца.
— Нет. Все хорошо. Нам надо идти, — ответила Сю́та.
Кáрэ помог ей подняться. Отряхнул налипшую на платье пыль.
Сю́та неторопливо пошла вперед. От каждого шага ее лицо портила гримаса боли. Сю́та споткнулась. Кáрэ подхватил ее.
— Сейчас. Все пройдет. Вот разгуляюсь. И все.
Кáрэ покачал головой.
— Нет. Отдохни.
Он посадил Сю́ту, сел сам. Взял ее за руку.
— Давай, дыши. Глубокий вдох, медленный выдох, — говорил Кáрэ.
Сю́та делала, что говорил Ка́рэ. Глубокий вдох, медленный выдох, с которым нехотя уходила и боль.
— Легче? — спросил Ка́рэ.
— Да, — ответила звезда. — Но давай еще посидим.
Кáрэ не стал возражать.
Деревья словно в страхе прижимались друг к другу необъятными стволами, переплетались корявыми ветвями. В кромешной темноте идти было тяжело, не видно было веток, грозивших ударить по лицу, не было видно торчащих из земли корней, об которые можно споткнуться. Яркий солнечный свет остался далеко позади. Если обернуться, можно было увидеть его островки, виднеющиеся между стволов. Но и те вскоре скрылись, оставив Кáрэ и Сю́ту наедине с темнотой. Кáрэ было хотел смастерить факел, но Сю́та засветилась.