— Да как бы не за что, — ответил он, сам отводя взгляд.
— Ты — хороший человек, — прошептала Сю́та.
Кáрэ не нашел, что ответить. Ошарашенно смотрел на Сю́ту, пока она неспешно подходила к нему. Остановилась совсем близко. Кáрэ чувствовал ее теплое дыхание на лице. Сю́та привстала на цыпочки, поцеловала Кáрэ в щеку. Звезда тут же покраснела и побежала прочь, закрыв лицо рукам. Оставив Кáрэ одного.
— Постой! — крикнул Кáрэ и побежал за Сю́той.
Вдруг грудь его пронзила боль. Самое сердце. Оно будто бы остановилось. Рука затряслась, горела. В глазах потемнело. Кáрэ вскрикнул, упал в густую, зеленую траву. В воздух поднялось множество бабочек.
Он слышал далекий голос Сю́ты. Она кричала, звала его. Разорвала рубашку. Вскрикнула.
— Сейчас, потерпи, —издалека донесся ее голос.
Кáрэ приподнялся. Взглянул на руку. Она покраснела. Под кожей были видны почерневшие вены.
Сю́та сложила руки, что-то зашептала. Ладони ее засветились. Их она приложила к груди Кáрэ. На мгновение боль отступила? но что бы ударить с новой силой. Кáрэ закричал. Сю́та не оставляла попыток, каждая из которых приносила Ка́рэ невыносимую боль.
— Я что-нибудь придумаю. Что-нибудь придумаю, — повторяла Сю́та. На лицо Кáрэ упали ее горячие слезы. Он улыбнулся Сю́те и провалился в темноту.
Глава 6.
Дорек-помощник развернул карту. Придавил ее лежащими на столе книгами. В воздух поднялась пыль, сверкая в лучах солнца.
— Владыка, — говорил дорек, — мы обнаружили места новых месторождений, — дорек водил по карте пальцем с острым когтем от одной красной точки до другой, — здесь, здесь и вот здесь, — палец остановился у точки возле горного хребта, — самое дальнее от нас месторождение, но, по данным, самое перспективное.
Ши склонился над картой. Внимательно на нее посмотрел, поглаживая подбородок.
— Значит, нам следует с него начать.
Раздался робкий стук в дверь.
— Войдите, — крикнул владыка.
Дверь приоткрылась. В кабинет заглянул какой-то мальчик, судя по обезображенному виду, выживший после экспериментов. Он прошептал тихое «здравствуйте», вошел. В руках нес поднос. Шел он неторопливо, смотрел только в пол. Вдруг споткнулся на ровном месте, уронил поднос. Упал сам. Чайник разлетелся на множество осколков. К ногам Ши потекла лужица горячего чая.
Мальчишка не вставал. Он, как напуганный котенок, сжался, голову опустил. Плечи его подрагивали.
— Посмотри на меня, — сказал Ши.
Он старался говорить спокойно, хотя злость кипела в его груди. Из-за оплошности какого-то там мальчонка сместится строгий распорядок дня владыки.
Мальчик поднял голову. Посмотрел на Ши единственным видящим глазом, наполненным слезами. Владыка замер. Его взгляд, его черты лица Ши показались знакомы. До боли знакомы. Будто он встречал этого мальчишку когда-то давным-давно. В пылу одной из множества битв Темных времен. Будто он, именно он, помог Ши выжить. Сказал ему заветные слова, которые владыка пронес через всю свою долгую жизнь.
— Поднимись, — сказал владыка. Его голос предательски дрогнул.
Мальчишка не смел ослушаться. Встал, вытер слезы. А Ши присел перед ним на корточки, чтобы еще раз взглянуть в его зеленый глаз.
— Тебя как зовут, мальчик?
— Кáрэ.
Ши сам не знал, зачем он спросил. Имя того человека стерлось из его памяти. Как и его лицо.
Поздно вечером, в тусклом свете свечи Ши склонился над дневником. Ослабевающая память заставила его завести дневник, куда он записывал все: каждое мимолетное воспоминание, события каждого дня.
Острым пером Ши вывел в дневнике: «Этот мальчишка напомнил моего старого знакомого, который давным-давно, когда я был младше прислужника Кáрэ, спас меня. Он подарил мне прекрасный и одновременно ужасный подарок — надежду. Надежду на лучшее. Я помню его слова. «Неважно, насколько темен час. Рано или поздно наступит рассвет. Главное, не смотря ни на какие потери, а они будут, поверь, даже те, которые изранят сердце до крови, всегда идти к свету. Любой ценой».
Я следовал его словам. Всю жизнь. Не отступал от них не на шаг. Сам шел к свету. Повел за собой людей. Я уничтожил тьму. Всю, до единого. Но почему-то сердце не на месте. Оно мечется, трепещет в груди. Я чувствую вину, сам не понимаю за что. Будто я обманываю себя. И того парня, которого, уже давно нет в живых. Может, я просто путаю уколы совести с усталостью».