Ка́рэ старел. Его лицо, со всеми шрамами и волдырями лицо, медленно и неотвратимо покрывалось морщинами. Высыхало. На голове появились седые волоски. Шрамы все затягивались уродливыми заплатами. Ка́рэ выглядел уже как тридцатилетний мужчина. Сю́та тормошила его за плечи, била по лицу.
— Ка́рэ, проснись! — кричала она.
Он не отзывался. На его лице застыла счастливая улыбка.
Он стоял на самом краю облака. Смотрел вниз, на простирающуюся землю. На замок Ши, видневшийся серой точкой, среди множества зеленых лоскутов. В голове крутились слова Сю́ты, что он стал, как Ши. Ка́рэ гнал их. Он не Ши. Он лучше. Намного лучше. Так он себя убеждал.
План неспешно рождался в его голове. План, по освобождению земель от власти владыки. Ведь за ним была целая армия из звезд. Из множества звезд. С ними, благодаря их мастерству и умению, он победит Ши. Ка́рэ представил, как Ши, побежденный Ши стоял перед ним на коленях. Руки его были закованы тяжелыми кандалами. Ка́рэ не спеша к нему подошел, сказал:
— За Ме́йду. За моих родителей. За всех тех, кого ты убил!
Его руки сомкнулись на тонкой шее Ши, Ка́рэ почувствовал тонкую, дряблую кожу под пальцами. С силой Ка́рэ сжал горло. Владыка захрипел. Не смог поднять руки, чтобы оттолкнуть Ка́рэ. А тот сжимал шею все сильнее и сильнее. Ши забился в конвульсиях. Хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Вот его тело обмякло. Голова склонилась на бок. Безжизненные стекляшки глаз смотрели в потолок.
— Господин, — раздался сзади голос, вырвавший Ка́рэ из неги фантазий.
— Да? — спросил Ка́рэ, не оборачиваясь.
— Все готово, — сказала звезда.
Во Дворце искусств кипела работа. Раздувались печи огромными мехами. Кузнецы опускали молоты на раскаленные бруски металлов, выковывая лезвия с витиеватыми узорами. Подмастерья их затачивали до остроты, что те могли разрезать тончайший волос едва его коснувшись. Завидев Ка́рэ кузнецы бросали работу, склонялись перед ним до самой земли. Ка́рэ не обращал на них внимания. Он спешил. Спешил в дальнюю кузнецу, где его ждали доспехи.
На белоснежном манекене был надет золотой панцирь с тончайшим цветочном узором. Каждый цветок был инкрустирован рубином тончайшей огранки. Рядом лежали золотые поножи.
Двое звезд сняли с Ка́рэ старые его одежды. Одели в новую, белоснежную тунику. На ногах застегнули поножи. Обули сандалии. Надели панцирь, на который накинули длинную, белоснежную мантию.
— Зеркало! — приказал Ка́рэ.
К нему подкатили большое, в полный рост зеркало. Ка́рэ взглянул на себя. Военное обмундирование на удивление ему шло. Щелчком пальцев Ка́рэ подозвал звезду, та надела ему шлем.
— Отлично! — сказал Ка́рэ, — просто замечательно.
Во всем боевом обмундировании, переливавшемся в лучах заходящего солнца, Ка́рэ сидел на хрустальном троне. Наблюдал, как множество звезд таскали тяжелые куски хрусталя, пилили их, шлифовали, превращая в ступени и витиеватые перилла гигантской лестницы, которая должна дотянуться до самой земли.
— Быстрее! — крикнул Ка́рэ с трона, — работайте быстрее!
— Да, господин! — хором отозвались звезды.
Терпение Ка́рэ заканчивалось, когда до цели оставалось всего ничего. Пройти пару шагов. Спустится с небес на землю. Стереть с лица земли Ши вместе с его замком. Построить новый, другой мир, в котором будут справедливые законы. В котором будет царить порядок. Ка́рэ предвкушал. Ка́рэ жаждал.
— Да проснись же ты! — кричала Сю́та. Но Ка́рэ, стареющий на глаза, не открывал дряблых век. Лицо его совсем высохло, глаза впали. Кожа сморщилась, была похожа на смятую бумагу. Дыхание становилось ровнее, медленнее. Сю́та приложила ухо к груди Ка́рэ, слушала, как затухает биение сердца.
— Проснись, — прошептала Сю́та. И заплакала. Тихо. Слезы текли по ее щекам, падали Ка́рэ на грудь.
Кристалл вспыхнул яркой вспышкой, озарившей всю комнату малиновым светом. Сю́та подползла к изголовью кровати на четвереньках. Потянула полупрозрачную руку к кристаллу. Но кристалл стоял слишком высоко. Сю́та не дотягивалась. Она даже нашла в себе сил встать, подпрыгнуть. Ее пальцы едва коснулись кристалла. Сю́та огляделась в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было сбить проклятый камень.
На глаза попалась катана. Сю́та переползла через Ка́рэ, схватилась за рукоять. Но боль снова пронзила ее тело. Катана выскользнула из рук. Со звоном упала на пол. Уже не было времени ее доставать. Ведь Ка́рэ… у него не оставалось времени. Он посинел, кожа сморщилась, истончилась настолько, что Сю́та видела паутину синих вен сквозь нее. Дыхание замедлилось, затихло. Казалось, что Ка́рэ уже не дышал.