Открыв глаза, Надя только хотела что-то произнести, как внезапно лифт дернулся, остановился, и внутри погас свет.
— Этого еще не хватало, — хмуро произнес Виктор Сергеевич, вздохнув.
Именно, только этого еще не хватало. Оказаться застрявшей в одном лифте с преподавателем по философии, который по совместительству бандит и которого она спасла прошлым летом. И ко всему прочему она еще и заболела… Надя с уверенностью могла сказать, что это худший день в ее жизни.
Где-то в коридоре раздался звонок на пару. Если бы у Нади были силы, она бы усмехнулась — опоздала на пару вместе с самим преподавателем, который не терпел опазданий. Какая ирония…
Виктор Сергеевич вздохнул. Лифт остановился не по его желанию — он даже и не думал ни о чем таком, — но чувствовал, что произошло это не случайно. Но тем не менее, что произошло — то произошло. И поэтому он решил не тратить время зря и уверенно посмотрел на девушку, странно блеснув в темноте глазами.
Надя чувствовала, как на нее накатывает волна паники. Она в одном лифте с Денницыным — такое могло присниться только в самом страшном сне.
Дышать было нечем. Она открыл рот, стала дышать так, потому что воздуха ей не хватало. Голова начала понемногу кружиться.
— Надя, ты… — начал Виктор Сергеевич, но осекся, заметив состояние девушки. — Что такое, Надя? Плохо?
Надя почувствовала, как по спине прошлась предательская дрожь, когда она услышала его голос. Он потеплел самую малость, но эта малость дала ему какую-то невероятную притягательность, которая пленяла и валила с ног. Голос был неожиданно новым, приятно бархатистым, и все равно в то же время в нем чувствовалась власть этого мужчины.
— Н-нет, — мотнув головой, прохрипела она, — все… х-хорошо…
Но Наде было душно, катастрофически не хватало воздуха, на лбу появилась испарина. Она трясущимися пальцами чуть оттянула шарф вниз. Невыносимо… Почему в лифте так душно? А тут еще этот Виктор Сергеевич, стоящий в шаге от нее.
Девушка ни на секунду не отрывала взгляд от глаз Денницына, силуэт которого она с трудом различала в полутьме, и, возможно, даже не моргала. Она знала, что он смотрит на нее, внимательно следит за каждым ее движением. От его взгляда ей становилось как-то неудобно, не по себе. Как будто он гипнотизировал ее… С трудом она заставила себя закрыть глаза.
— Надя, — прошептал Виктор Сергеевич, подавшись вперед и чуть склонившись над девушкой.
Надю обдало волной жара, когда она услышала его тихий голос над своим ухом. Вздрогнула, распахнула глаза, но ни произнесла ни звука, когда он ухватил ладонями ее за подбородок и заставил посмотреть на себя.
Виктор Сергеевич смотрел в огромные от страха глаза девушки. Сердце ее колотилось так, будто хотело пробить грудную клетку и выпрыгнуть наружу. Кажется, блеснули слезы… Он знал, что она и так напугана ситуацией, что застряла в лифте, знал, что сейчас своим поведением напугает ее еще больше, но он не мог не воспользоваться случаем.
— Что такое, Надя? — прошептал он, еще ближе наклоняясь к ней. Она с силой сжала губы, слабо попыталась отодвинуться, будто желая раствориться в этом углу, но он не позволил ей, продолжая крепко держать. — Скажи мне, Надя, чего ты хочешь?
— Отпустите… пожалуйста.
Мужчина замер, смутившись. Этот прием всегда срабатывал — люди рассказывали ему о своих самых тайных, о самых сокровенных желаниях, независимо от ситуации. Он второй раз задает этот вопрос Наде, и второй раз она отвечает совершенно не так, как он ожидал. Его сила совершенно не действует на нее.
Спустя пару секунд он все же отпустил почти плачущую Надю, сделал пару шагов назад, продолжая смотреть на нее с нескрываемым удивлением. Она всхлипнула, откинула голову назад, упершись ею о деревянную панель, и, закрыв глаза, начала медленно сползать по стенке лифта. Виктор Сергеевич сразу же кинулся к ней и незамедлительно подхватил девушку под руки, не давая упасть на пол.
— Надя, — удерживая ее одной рукой, он слабо похлопал другой по щекам, пытаясь привести Афанасьеву в чувства. — Надя, ты горишь… Твою ж!..
Он с силой стукнул рукой по панели с кнопками. Внезапно свет в лифте загорелся и, снова дернувшись, он поехал дальше. Через пару секунд лифт медленно раздвинул дверцы, остановившись на седьмом этаже. Внутри уже никого не было.