До машины они шли молча, и только сев внутрь и отъехав от «Звезды», заговорили.
— Он хочет вас убрать, — произнёс Мефодий, давя на газ.
— Я это понял. Вот только зря он это затеял.
— Ну, не знает же, с кем он связался… Зачем вы, кстати, ему почти всю информацию о себе выдали? Зачем раскрыли сразу все карты?
— Чтобы если что они не смогли добраться до Нади. Этот друг, которому якобы нужна помощь, — его запасной план. Ему нужно было надавить на меня — слабого места в виде родни у меня нет, прямых доказательств, что я связан со смертью Петриченко — тоже. Узнав, что у меня нет ничего, что могло бы меня серьезно задеть, он решил прибегнуть к этому самому запасному плану, то есть просто убрать меня. В принципе, ничего более изощренного я от Майкова и не ждал. Но уж лучше так, чем если бы он начал серьезно рыть под меня. Ведь если он начнет…
— То рано или поздно узнает о Наде Афанасьевой, — закончил за него предложение Мефодий. — И воспользуется ей как рычагом, чтобы надавить на вас.
— Именно. А я не допущу, чтобы она была хоть как-то втянута во все эти бандитские дела.
Виктор Сергеевич замолчал и, достав сигарету из портсигара, закурил. Будь его воля — он бы убрал Майкова со всей его шайкой и нахальным сынком в этот же вечер, но он не может нарушить данное самим собой слово. Поэтому придется еще месяц терпеть наглеющего Дмитрия… Главное — не допустить, чтобы он как-то добрался до Нади, а уж об остальном он позаботится.
— Ты знаешь, что делать, — спустя какое-то время тихо произнес Виктор Сергеевич и, встретившись взглядом с Мефодием, кивнул ему.
Через несколько минут машина остановилась на пустыре перед заброшенным заводом, встав под столбом со слабо горевшим фонарем. Мефодий, который уже сидел один в машине, оглядел внимательным взглядом освещенный тусклым желтым фонарем пустой проезд, вздохнул и полез в бардачок. Он уже знал, что сейчас должно произойти.
Прорезая тишину, через мгновение раздалась автоматная очередь. Поднятое окно на водительской двери тут же рассыпалось мелкой стеклянной крошкой на грязный асфальт, на самой двери с внешней стороны появились несколько пробоин от пуль. Одна из фар, моргнув на прощание, также потухла после того, как попали и в нее.
Спустя пару секунд выстрелы прекратились, и трое мужчин в черных балаклавах, держащие в руках автоматы, вылезли из своего укрытия. Не сговариваясь, они вместе подошли к машине, чтобы осмотреть, но замерли в метре от нее — заметили, что она была пуста. Они непонимающе переглянулись — они же точно видели, что за рулем кто-то сидел…
— Зря вы машину попортили, — появившись позади них, произнес никак не пострадавший Мефодий и, плотоядно улыбнувшись, вскинул пистолет.
Через пару мгновений трое мужчин лежали на земле перед мерседесом, истекая кровью; двое уже были мертвы. Наклонившись к третьему, Мефодий рывком стянул балаклаву с его головы. Мужчина с простреленным легким, с растекшейся по губам кровью с нескрываемым страхом смотрел на него.
— А вы чё, ребят, всё стреляете? — с усмешкой поинтересовался Мефодий.
— А чё? — показав окровавленные зубы, огрызнулся мужик, о чем сразу же пожалел — молодой человек с силой надавил подошвой до блеска начищенной туфли на рану, от чего тот зашипел от боли.
— А то, что уже не стреляют. Сейчас по-другому бизнес делают, не так как вы. — Мефодий убрал ногу, пнув на последок его в бок. — Ну вот зачем было меня раздраконивать, устраивать непонятно что… Машину портить. Ну вот зачем с машиной так, а? Я не люблю тех, кто мою машину трогает. А если я кого-то не люблю, то я нервничаю и плохо с ним общаюсь. Это делу вредит.
Мефодий, хищно улыбнувшись, поглядел на мужика, который непонимающе смотрел на него, продолжая истекать кровью. Уж в чем демон знал толк, так это в пытках. Выстрел из пистолета в грудь обеспечивал смерть в течение семи минут и дикую боль. Так почему бы не задать бедняге пару-другую интересующих его вопросов? Он любил делать такие долгие лирические отступления, которые давали жертвам какую-то призрачную надежду на спасение. Будь его воля, он бы еще дольше издевался над ними, но был ограничен во времени, поэтому довольствовался лишь этим малым.
— Дай угадаю, — спокойно спросил Мефодий лилейным голосом, — вас послал Майков?
Решив больше не быковать, мужик отчаянно закивал головой — говорить он уже не мог, лишь как выброшенная на сухой берег рыба жадно хватал ртом воздух.
— Плохо, — Мефодий разочарованно зацыкал языком, — очень плохо. Подставил вас Майков. Вы ведь не его люди?