Мужчина снова кивнул.
— Тогда объясню, — Мефодий наклонился ближе к нему и процедил сквозь зубы: — Вас не просто подставили, ребят. Вас кинули! Как лохов последних, как школьников. Вы нарвались на того, о ком лучше и не знать, что он по земле ходит.
Выпрямившись в полный рост, Мефодий по-птичьи склонил голову набок и нацелил пистолет на мужчину, который увидел нависшее над ним дуло и из последних сил попытался отползти в сторону от стоящего над ним молодого человека.
— Передашь потом Майкову, что дьявола невозможно обмануть.
Нажав на курок, Мефодий заткнул пистолет за ремень и оценивающим взглядом осмотрел пустырь, залитый кровью, странно блестевшей в свете тусклого фонаря. За что он любил двадцатый век — так это за разнообразие оружия. Возможно, хозяин и не всегда одобрял такое, но Мефодий был просто в восторге. Особенно демону нравилось ядерное оружие — сколько бы не говорили о дьяволе, а все-таки человек умудряется опуститься гораздо ниже, сотворить еще более ужасные вещи.
Что ещё ему ужасно нравилось в двадцатом веке — так это машины. Отсутствие лошадей во многом упрощало перемещение в человеческом облике из одной точки в другую. Да и разница скоростей приятно поражала. Поэтому сейчас, глядя на свой мерседес, который был больше похож на решето, Мефодий лишь устало выдохнул, представляя, что ему предстоит сейчас отправиться в автосалон за новой машиной, то есть тратить свое личное время, которое он собирался выделить на смущавшуюся официантку из «Звезды»… Но ничего не поделаешь.
Достав из кармана пиджака зажигалку, Мефодий щелкнул ею и, закинув в салон машины, сделал пару шагов назад. Кожа на сиденьях тут же начала плавиться, издавая ужасный запах. Через пару мгновений вся машина была окутана ярким пламенем, от нее шел черный дым, но этого уже никто не видел — пустырь был пуст.
Глава 16
Четверо, пытаясь перекричать работающее радио, спорили друг с другом, пока машина неспеша ехала вперед по дороге.
Женя Цымбаловский уже давно уговаривал Варю съездить с ней на некое подобие свидания — посмотреть на многовековой дуб, под которым еще якобы то ли Пушкин, то ли Лермонтов сидел, вдохновение искал. Варя долго отказывалась и с приходом теплой погоды наконец-то согласилась, но потащила за собой и Надю с Никитой — все-таки с друзьями веселее будет.
Надя согласилась поехать вместе с ними, потому что чувствовала, что ей срочно надо отдохнуть от всего: от учебы, от Мая, от Виктора Сергеевича, на три пары которого она не приходила, от мамы, от соседей. Всего на один день, просто чтобы хоть немного побыть наедине со своими мыслями и на следующий день вернуться назад, в свой мир проблем и забот, от которого она порядком устала.
До поляны с этим дубом ехать было всего ничего, но четверо друзей в бежевой шестерке деда Цымбаловского кружили по дорогам уже два с лишним часа, пытаясь найти нужный путь.
— Блин, на том съезде надо было свернуть, — вздохнул Никита, провожая несчастным взглядом очередной верстовой столб. — И ехать вдоль речки…
— Дай сюда карту! — Медведева требовательно протянула ладонь с заднего сиденья.
— Да погоди ты, — отмахнулся от нее Данченко. Посмотрев снова на карту, он молча перевернул ее, удивленно поглядел и произнес: — А, вон оно как…
— Ты прикалываешься? — спросила Надя, тяжело вздохнув.
— Никита, дай сюда! — Варя нагло выхватила карту из его рук и развернула ее в полный размер. — Штурман, блин…
— Так куда ехать-то? — спросил сидящий за рулем Женя, увидев, что они приближаются к кольцевой развязке.
— Поворачиваем назад, — произнесла девушка, внимательно изучая карту. — Едем прямо до указателя и потом поворачиваем…
— Ну я же говорил, что вдоль речки надо было ехать! — торжествующе воскликнул Никита.
— Да не вдоль речки, блин! — протянув руку из-за карты, Варя стукнула парня в плечо. — Нам к поселку повернуть надо и вдоль леса ехать.
— Лес? — ошарашенно переспросил Женя, выворачивая руль. — Но там… нет нигде леса.
Все четверо замолчали, удивленно переглядываясь.
— Как бы сказать, — тихо произнесла Надя, еще раз внимательнее посмотрев на карту, — но дорога, по которой мы сейчас едем, ее вообще нет на карте…
— Да твою ж мать!.. — чертыхнулась Варя, вновь углубляясь в изучение злосчастной карты. — И на кой мы поперлись этот дуб смотреть… Нет бы в кино сходить, как нормальные люди, мороженого поесть в парке…
— Да ладно тебе, — растягивая гласные, проговорил Данченко. — Зато покатаемся, отдохнем, на природу посмотрим…