— Я, — неуверенно начала Афанасьева и запнулась после первого же слова, не выдерживая его взгляда.
Надя почувствовала себя виноватой. Но из-за чего? Что она сделала не так? Она шла с миром, а Виктор Сергеевич явно подталкивал к войне.
Вдохнув поглубже и непроизвольно сжав кулаки, Надя собрала в кучу остатки своей смелости и выпалила на одном дыхании:
— Виктор Сергеевич, я хочу…
Но мужчина остановил ее, резко выставив ладонь вперед. Девушка замерла на месте, возмущенно поджав губы. Виктор Сергеевич в это время поднялся со своего места, обошел стол и встал напротив Афанасьевой, скрестив руки на груди.
— Надя, — тихо произнес он изменившимся голосом — потеплевшим, чуть бархатистым, — это я хотел бы принести тебе свои извинения, если сказал или сделал что-то не так, если случайно обидел тебя чем-либо.
Надя, услышав слова, которые она только что сама хотела произнести, искренне не понимала, что происходит. Денницын только что извинился перед ней? Преподаватель-тиран, бандит извинился? Ей это не снится?
Но через пару секунд произошло то, что потрясло девушку ещё больше. Продолжая смотреть в ее глаза, мужчина еле заметно, но так по-доброму улыбнулся. И это была самая настоящая искренняя улыбка, от которой у Афанасьевой все внутри перевернулось.
— Ничего страшного, — выдавила она из себя, утыкаясь взглядом в пол и чувствуя, как щеки заливает стыдливый румянец.
Надя почувствовала, как сильно стало колотиться ее сердце, ухнув куда-то вниз. И это только из-за того, что она увидела, как Денницын впервые искренне по-доброму улыбнулся? Как бы страшно ни было признаваться в этом самой себе, но Надя поняла, что дела ее сердечные — полная дрянь.
Это все казалось Наде каким-то абсурдом, причем с самого начала, когда они в первый раз встретились в темной подворотне, и до конца, до этого самого момента, когда Денницын стоит перед ней и, извинившись, мило улыбается. Абсурдом, ведь как бы ни пыталась она отдалиться от него, он становится ей только ближе. Абсурдом, ведь несмотря на то, что она знает, кто он, ее все равно тянет к нему. Если не абсурдом, то самым настоящим безумием. Так почему бы не поддаться этому безумию?..
— Я так понимаю, — Виктор Сергеевич выразительно посмотрел на нее, — мы оба хотели поговорить. Время нам позволяет — ни у меня, ни у тебя больше пар сегодня нет, — так что разговаривать мы можем столько, сколько пожелаешь.
Надя взглянула на него исподлобья и не смогла сдержать ухмылку. Он все предусмотрел…
— Можешь задать любой вопрос, который тебя интересует, — вкрадчиво произнес он. — Смелее.
Надя кивнула. Переминаясь с ноги на ногу, она молча обдумывала вопрос, тщательно подбирая каждое слово. Она просто не знала, о чем ей спрашивать. Наконец спросила:
— Кто вы?
— Знаешь, — Виктор Сергеевич загадочно ухмыльнулся, — про меня можно было бы сказать, что я тот, кто вечно хочет зла, но совершает благо. Так достаточно понятно?
— Вполне исчерпывающе.
Другого ответа она и не ожидала. Что, разве бы признался он ей в том, что он самый настоящий бандит? Да и зачем ей нужно это признание? Тут не нужно лишних слов — она ведь и так это прекрасно знает.
— Мне стоит бояться?
Надя задает этот простой, но очень важный для нее вопрос и внимательно следит за его реакцией, за его зелеными глазами, запрещая им врать.
— Только не меня, — спокойно ответил Денницын через пару секунд.
Девушка по глазам поняла, что он не врет, и несколько расслабилась, услышав ответ.
Вот только теперь у неё закончились вопросы. Все остальное не имело значения, во всяком случае — сейчас. Надя знала, что что бы она ни спросила — это будет не важно. Разве что…
— Я же вижу, у тебя есть ещё один вопрос, — произнёс Виктор Сергеевич, задумчиво покручивая рубиновый перстень на пальце. — Так спрашивай, не стесняйся.
— Почему? — выпалила тут же девушка, чувствуя, как в грудной клетке в панике мечется собственное сердце и путаются мысли.
— Что — почему?
— Почему я?
Это был искренний вопрос, потому что вырван он был из самой глубины души. Потому что звучал внутри нее уже очень и очень давно. А такие вопросы нельзя долго держать в себе.
— Если бы я только знал, — он отвёл взгляд в сторону, ухмыльнулся и снова посмотрел на девушку. Добавил уже серьезнее: — А почему нет?
Действительно, почему нет? Что ещё она ожидала услышать от преподавателя философии… Во всяком случае, именно в эти слова Надя верила. Верила его глазам, в которые продолжала внимательно смотреть и в которых не было и намека на ложь.