Усмехнувшись своим мыслям, Надя встала, оставила цепочку с крестиком на прикроватной тумбочке, сняла джинсовую куртку и пошла к двери, но выходить не спешила. Что ждало ее там, за пределами этой комнаты? Ей было страшно. Страшно, что все это ей просто приснилось, что Денницын умер где-то там на трассе, и сейчас это съехавший с катушек Мефодий гремит чем-то в коридоре. Страшно, что где-то в этом доме находится дьявол, с которым она общалась последние полгода. Какой бы ни была правда, девушке все равно было страшно.
Наконец, собравшись с силами, она вышла в темный коридор, в конце которого слабо горел свет. Оттуда же снова раздался чуть грохочущий звук, на который она и пошла. Пройдя через небольшой коридор и гостиную и выйдя к кухне, Надя нерешительно остановилась в дверях, прислонилась к косяку и с любопытством стала наблюдать за ловко орудующим над сковородкой Виктором Сергеевичем.
Воспользовавшись тем, что он стоит к ней спиной и не видит ее, Афанасьева решила немного понаблюдать за Денницыным. Он выглядел… как самый обычный человек, и она уже начала сомневаться в реальности того разговора, но потом заметила еле заметный след от ее крестика на его ладони. Так неужели этот человек в рубашке с закатанными рукавами, который сейчас готовит омлет с помидорами, — действительно дьявол?
— Отдохнула? — будто почувствовав ее взгляд, неожиданно спросил Виктор Сергеевич, даже не взглянув в сторону девушки, продолжая готовить.
— Угу, — вздрогнув, тихо ответила девушка, чувствуя, как стыдливый румянец заливает щеки. Несколько осмелев, кивнула в сторону плиты, на которой поджаривался омлет, и произнесла: — Не думала, что вы готовите.
— О, и ещё как, — мужчина усмехнулся и, посмотрев на Надю, подмигнул. — Но не в этот раз буду удивлять тебя кулинарными изысками. Садись, почти готово.
Проскользнув мимо Денницына, Надя села за стол, чувствуя, как внутреннее неловкое напряжение не спешило ее покидать. В животе у нее тихо заурчало. Только сейчас она поняла, что ничего не ела со вчерашнего дня.
Ужин прошёл в молчании, царившую тишину нарушало лишь тихое мерное тиканье часов. За столом девушка даже старалась не смотреть на Виктора Сергеевича и всячески избегала встречаться с ним взглядом. Моя позже посуду, Надя, чувствовавшая взгляд мужчины на своей спине, все хотела заговорить с Виктором Сергеевичем, но не решалась. Она знала, что делать вид, что ничего не было, — глупо, и разговор неизбежен, но не знала, с чего начать. Посуда спасала — помогала хоть немного собраться с путающимися мыслями и найти нить, с которой можно было бы начать разговор.
Поставив последнюю тарелку на полотенце, девушка вытерла руки и встала, упершись руками в столешницу. Оборачиваться и смотреть на Виктора Сергеевича почему-то боялась.
Виктор Сергеевич же не хотел давить на Надю, не хотел лишний раз пугать ее и потому терпеливо ждал нужного момента. Но висящие на стене часы натикали уже слишком много, а Надя слишком долго стыдливо избегала смотреть на него — Денницын понимал, что откладывать разговор бессмысленно. Да и, как люди любят говорить, все равно перед смертью не надышишься. Поэтому он решил взять инициативу в свои руки:
— Пойдем во двор, — Денницын бесшумно встал из-за стола и пошел в гостиную, чтобы оттуда попасть на террасу. — Там поговорим.
Несколько насторожившись, Надя поплелась вслед за ним. Почему именно во двор? Чем ему не нравится кухня или гостиная? Выйдя же за мужчиной из дома, она поняла — снаружи было свежо и спокойно. Недалеко от террасы под широкими ветвями раскидистого дуба располагался каменный круглый очаг, в котором горел огонь, а по бокам от него стояли два плетеных дивана с мягкими сиденьями. Окрасившееся в закатные нежно-розовые и светло-фиолетовые переливы небо лишь добавляло всему какой-то загадочной романтики.
На террасе, засунув руки в карманы брюк и запрокинув голову вверх, стоял Мефодий и разглядывал закатное небо. Увидев девушку, он по-доброму усмехнулся, подбадривающе подмигнул ей и, еле заметно кивнув Денницыну, скрылся в доме.
Виктор Сергеевич прошел к очагу и сел на один из стоящих рядом диванов, закинув ногу за ногу. Надя села на соседний, стоящий напротив первого. То, что их разделял очаг с горящим огнем, немного успокаивало Афанасьеву, которая нервно заламывала пальцы.