Довольно ухмыльнувшись, он поманил ее рукой к себе, предлагая сесть рядом с ним. Быстро пересев к мужчине, Надя внимательно посмотрела на Денницына. Тот, чуть сощурив глаза, встретился с ней взглядом своих изумрудных глаз, от которого у нее все внутри похолодело, а по спине прошлась предательская дрожь. Замерев, Надя стала ожидать…
— Скажи, Надя, чего ты хочешь? — вкрадчиво полушепотом спросил Виктор Сергеевич.
Но секунды шли, Виктор Сергеевич продолжал смотреть ей в глаза своим глубоким взглядом, на дне которого горели какие-то огни адского пламени, а она так ничего и не чувствовала. Закрыв глаза и прислушавшись к себе, девушка решила действовать так, как велит ей замершее в предчувствии чего-то волнующего и незнакомого сердце, поэтому, все также не открывая глаза, потянулась вперед. Уже когда между ней и Денницыным расстояние почти полностью сошло на «нет», она почувствовала, как он рукой остановил ее и с тихой усмешкой произнес:
— Не искушай меня, Надя, — она открыла глаза и непонимающе посмотрела на мужчину. Хоть на губах его и играла лукавая улыбка, взгляд его потемнел. — Потому что, ты сама понимаешь, одних поцелуев мне будет мало.
Засмущавшись, девушка отпрянула от него, снова потупив взгляд, чем заслужила очередную ухмылку от Виктора Сергеевича. Намек она прекрасно поняла.
Надя поражалась самой себе. Как будто это не с ней произошли те странные события утром, как будто это не она сейчас спокойно сидит рядом с дьяволом, о существовании которого узнала несколько часов назад, совершенно не боится его и тянется к нему за поцелуем. Не бежит прочь, не крестится, как этому ее учили, а сидит рядом с ним и пытается понять не только его, но и себя саму. По крайней мере, она должна была сейчас сгореть со стыда после этого, но… Надя понимала, что ее саму все это устраивает, что ей это даже нравится. Мысль о том, что это неправильно, не мучила ее. Ведь она не воспринимает Виктора Сергеевича как дьявола. Для нее он все еще ее преподаватель-бандит, который под пиджаком прячет кобуру с пистолетом и ездит на шестисотом мерседесе, и в которого она умудрилась влюбиться. Возможно, она просто съехала с катушек еще в машине вместе с Мефодием…
— Значит, всё же не действует? — тихо спросила Надя, решив удостовериться в своей догадке, что сила Денницына и вправду действует на нее.
— Ты должна была сказать, чего ты действительно желаешь. Не что-то сиюминутное, неважное, мелкое, а то… что таится глубоко у тебя в душе. То, чего ты очень сильно хочешь, но боишься признаться в этом даже самой себе… Так что, да, я бессилен перед тобой. Во всех смыслах.
Виктор Сергеевич спокойно смотрел на девушку, которая явно пыталась тщательно подобрать очередной вопрос, задумчиво глядя на огонь, отражавшийся янтарем в ее карих глазах. Его все это время мучило навязчивое желание пригладить чуть растрепанные волосы Нади, приблизить ее к себе и, приобняв, прижать, почувствовать кожей биение ее сердца и… Но он понимал — всему свое время.
— Вижу, у тебя ещё много вопросов ко мне по поводу моей сущности. — Нарушив молчание, произнес он. Девушка утвердительно кивнула, все также не отводя взгляда от огня. — Тогда задавай, я отвечу на любой твой вопрос.
Афанасьева посмотрела на него. Внимательный взгляд ее бесстыдно скользнул по его лицу, потом по шее, зацепившись за расстегнутый ворот рубашки, затем переместился на грудь, прошелся по рукам и вернулся к лицу. Денницын прекрасно знал, что за этим взглядом стояло нечто большее, чем простое любопытство.
— Вы ведь… такой же как все, — проговорила Надя, подбирая каждое слово. — Такие же руки, такие же ноги, такая же кожа…
— По традиции дьявола представляют покрытым шерстью, с рогами, хвостом и крыльями, как у нетопыря, — усмехнулся Виктор Сергеевич, хитро блеснув глазами. Добавил уже серьезнее: — Но под звериной маской скрывается человеческое тело.
— А истинный облик? То есть… нет ни рогов, ни крыльев? Красной кожи и желтых глаз?
— Будут, если ты захочешь.
Надя еле заметно усмехнулась, закрыла глаза, устало протерла ладонями лицо и прошептала:
— Боже мой…
И тут же встрепенулась и прикрыла рот ладошкой, осознав, что ляпнула лишнее. Страх промелькнул в ее глазах — она совершенно забыла, с кем она сидит и о чем стоит говорить, а о чем нет.
— Признаёшь его во мне? — проговорил Виктор Сергеевич, на лице которого появилась довольная ухмылка.
— Я не… не должна была этого говорить, наверное…
— Все нормально, — заверил он ее, мягко тронув девушку за плечо. К его удивлению, она не вздрогнула и не скинула его руку, а осталась спокойно сидеть. Решив не злоупотреблять, убрал руку на плетеную спинку дивана. — Вдобавок, не забывай: я зашёл в церковь за тобой, так что упоминание Господа меня никак не задевает.