А потом он удивился ещё больше, потому что увидел себя. И это зрелище ему не понравилось. Он нечасто гляделся в зеркало, но мог твёрдо сказать, что никогда не было у него такого капризного и высокомерного вида. Что у него вообще похожего может быть с этим чванливым и злобным маломерком? Он бы такому и руки не подал…
Его лицо почернело, а потом из этой темноты снова вырос Фир-энм-Хайт, но уже другой. Он был разрушен и пылал. Лежали свёрнутыми на сторону ворота, обрушивалась с рёвом пламени крыша храма на обугленных стропилах, и тревожный колокол валялся посреди мостовой, алый в свете пожарищ, будто в крови.
Скай ещё не успел испугаться по-настоящему — а зловещие образы уже распались, истаивая, как паучья сеть, и вдруг он увидел свой дом.
Дом был цел, и опять была ночь. Скай видел пустырь: тут когда-то стоял сарай, но потом сгорел, и теперь пожарище праздно зарастало травой.
Гибкий чёрный силуэт возник у задней стены дома и полез наверх. Жёсткий, цепкий плющ густо оплёл весь угол дома сверху донизу, и Скай тоже, бывало, выбирался так из своего окна… Это и есть моё окно, вдруг подумал он с содроганием. Что это за человек? Что происходит?
Непрошеный гость перетёк, как змея, за открытые ставни. В косом лунном свете его тень накрыла постель, где обычно спал Скай. А кто же сейчас в ней спит? Чей это лохматый затылок? И что… Чужак развернул что-то в руках, и Скай успел разглядеть длинный тонкий шнур. И — колодец, не нынешний, а давно заброшенный, у южной стены. Почти совсем пересохший; Скай из любопытства заглядывал туда: одна грязь и тина внизу… и там громко чавкнуло, когда что-то тяжёлое сбросили с высоты.
Тут Ская потащило назад и вверх; город снова превратился в чёрные поленья с угольками огней; огни понеслись прочь, вытягиваясь в золотистые нити, в кружащиеся спирали.
Скай замотал головой и подался назад, стремясь отшвырнуть подальше чашу с зельем, но колдун удержал её. Свет гаснущего костра делал его лицо старым и измождённым, и Скай был бы рад оказаться от него подальше.
— Что это? Что я видел? Что ты сделал? Как ты… это… сейчас? Всё на самом деле?
— О нет. Это лишь тёмные сны одного старика. Не большая радость их подсматривать.
Безмолвствовавший до поры ворон каркнул со своей ветки; из чащи ему отозвался туманный голос. Колдун тяжело поднялся и выплеснул на угли остатки зелья. Взвились с шипением алые искры, и Скай вздрогнул.
— Сны? Ты можешь видеть чужие сны?
— Не всегда. И не всякие, — колдун оглянулся на него с усмешкой. — Поверь мне, в большинстве случаев они не стоят затраченных сил. Подглядывать в чужие сны — неблагодарное, утомительное дело. Куда лучше смотреть свои собственные. Чего мне сейчас и хочется больше всего…
И, ничего больше не прибавив, он растянулся на мху под деревом, укутавшись в плащ.
Ночной холод пробирался за ворот сарты. Скай обхватил себя за плечи (он тоже не отказался бы от плаща). Его несчастная голова была полна увиденным и трещала от вопросов.
— Чьи это были сны? Какого старика?
— А ты не догадываешься? Много есть стариков, жаждущих с такой силой, чтобы ты убрался с дороги?
Скай вытаращился на него.
— Хермонд? Хермонд… готов убить меня?
— Очевидно, пока ещё не готов, — отвечал колдун равнодушно, словно они вели нестерпимо скучную беседу. — Согласись, это очень хлопотно. Тогда как есть море безопасных путей.
Например, отослать меня подальше, медленно сказал себе Скай. На север, в крепость. Чтобы не путался под ногами.
Но разве я путаюсь? спросил он себя. Я такой же, как все, делаю, что и все делают: бегаю наперегонки, помогаю старикам сети чинить, упражняюсь на ристалище и верхом… Мне ещё четырнадцати зим нет, я даже не воин… и никто! Меня не Нарекли, мне не позволено ни оружия носить, ни мужского платья, моё слово ничего не значит. Что я вообще могу? Чем я помешал Хермонду?
Но он уже догадывался, в чём причина.
Я — сын Предводителя. И после Начала Года стану считаться взрослым. Завершится ли к тому времени война? А если нет? В городе отца любят, и ко мне все относятся с добром. А Хермонда терпеть не могут, особенно кто помоложе. Да он и со стариками вмиг перессорится… Понятно, с кем им проще иметь дело…
Но если не будет никакого предводительского сына… а если сам Предводитель падёт в бою…
— Неужто он решится убить меня? — вслух подивился Скай. — Неужто он правда…