Да полно — сложно ли это? Заплатить какому-нибудь жулику из безродных бродяг, проклятых богами…
Но как бы Хермонд объяснил горожанам внезапную кончину предводительского сына? Как скроешь следы удавки или ножа?
Зачем их скрывать? Не проще ли избавиться от тела? Недаром Хермонду во сне видится тот колодец…
Но ведь хватятся же меня? Нэи… Тальма…
Непременно хватятся. И что с того? Кто громче всех ныл, что уже не ребёнок, что хочет сражаться? Пусть спросят у Вийнира — он сто раз это слышал. Пусть спросят Тальму, как вы с ним клялись тайком пробраться на корабль, если так не возьмут. Все знают о твоём упрямстве. Этот «побег» мало кого удивит.
Но отец приказал мне оставаться в городе! Я дал ему слово!
И слышал это один Хермонд, не так ли?
Ну так я вернусь. Я сделаю так, чтобы все узнали!..
О чём? О снах, которые ты подсматривал, выпив волшебного зелья? Опомнись, в это никто не поверит. А больше тебе и сказать-то нечего. Будешь сидеть и ждать, решит он отослать тебя или сразу убить теперь, когда ты столько подслушал.
Вот подлец… старая скотина… низкородный паршивый…
— Он не осмелится, — с гневом прорычал Скай. — Он не посмеет, ему всё равно не стать Предводителем, город не позволит, он…
— Сделай милость, страдай молча, — проворчал из-под дерева колдун. — Хоть всю ночь сиди, а я спать хочу.
— Он не станет Предводителем! — повторил Скай; у него бесконтрольно прыгали губы, и слова выходили невнятно. — Отец вернётся! Это просто Проклятые, мы с ними покончим! Мы уже сто раз это делали!..
— Боюсь, ты преувеличиваешь, — негромко возразил колдун, и Скай пришёл в себя, почувствовав его пристальный взгляд. — Последняя большая битва с Проклятыми стоила нам дорого и случилась много зим назад. Многое изменилось за этот срок.
— Что изменилось? Мы не превратились в трусов, мы будем сражаться…
— В одиночку? Бессмысленное геройство. Никто не выстоит против Проклятых без союзников. Да в последний раз и союза Земель едва хватило… а ведь это ещё две сотни колдунов Свэар-Хиллод пришли на подмогу. На этот раз, — продолжал он с неприятным смешком, — они не придут.
— Почему?
— Потому что в Свэар-Хиллод остались одни слабаки, не способные сотворить простейшего заклятья, пригодного в бою. Трусливые старики и недоучки, которые прячутся за своими многословными книгами и туманными видениями. А те, кто хоть чего-то стоил и не побоялся выйти против Проклятых, прячутся теперь в лесах и пещерах… те, кому посчастливилось остаться в живых после облав. Теперь охота на них завершилась, но Высокое Искусство, скажем так… поныне не в чести. Да ты это и сам заметил, не правда ли?
Скай ещё плотнее обхватил себя руками. Ему не хотелось снова думать о том, как изгоняли в Фир-энм-Хайте колдунов.
— А без колдунов? Разве мы сами не справимся?
— Может, и справились бы, будь между «союзниками» хоть капля доверия. Но они слишком любят бередить старые раны. А Проклятых тем временем поднимается всё больше и больше.
— Что же тогда делать?
— Заставить всех забыть о выгоде и обидах и объединиться.
— Как?
— Ха! Если бы я знал. Возможно, если достаточно напугать их… если заставить их всех взглянуть на дело одними глазами…
— Но если ты ничего не знаешь, что ты тогда будешь делать? С чего ты начнёшь?
— Я начну с крепкого сладкого сна. И тебе советую сделать то же самое.
С этими словами колдун перевернулся на другой бок, а через мгновение уже дышал ровно и глубоко, как дышат спящие люди.
Следовало, разумеется, хорошенько пихнуть низкородного и напомнить, что сын Предводителя не намерен всю ночь торчать в каком-то дурацком лесу, потому что у сына Предводителя есть свой дом и уютная постель… Но тут Скаю вспомнилась удавка в руках ночного убийцы, плющ на стене, колодец — и будить колдуна расхотелось. На него вдруг навалилась нечеловеческая усталость. Всё же это был очень длинный день.
— Ну и что с того, останусь здесь, — сказал Скай, обращаясь к ворону. — Всё равно один я не найду обратной дороги.
Тот мягко каркнул и принялся чистить перья.
Скай, перебираясь поближе к костру, повторил про себя имя птицы — Лерре. На каком же это языке? На рот'н'маррим не похоже…
В древесных кронах высоко над головой шумел ветер. В чаще то и дело шуршало и потрескивало. Ночная птица выводила без устали одну и ту же тоскливую ноту. Скай свернулся клубком, чтобы было теплее, и стал смотреть на тлеющие угли.
Что с того, повторил он с тяжёлым сердцем. Вернусь завтра. А может, и не завтра — какая разница? От меня всё равно никому никакого проку. Нэи от меня одни заботы. А Хермонд — тот вообще только рад будет. А я… может, не такая уж дурацкая была эта мысль — пробраться на корабль и… на Восток. А там — к отцу.