— Он и нас спас, — прохрипел Логдир, поднимая на Мельгаса заплаканное лицо. — Меня и Лека. Спас нас от верной смерти, раай-Мельгас… Среди них был колдун… Мы и не думали… Башня переломилась что лучинка, свидетель Имлор…
Колдун стоял как ни в чём не бывало, лениво опираясь на посох, и приятно улыбался, и ни суровость Мельгаса, ни грязная одежда, ни пережитая опасность его ничуть не стесняли.
— Это ведь его первый дозор, — продолжал Логдир сдавленно, указывая на брата. — Первый — а тут… а что бы… что бы я матери-то сказал? — и он снова зарыдал, закрывшись локтем.
— Вийнир, — сказал Мельгас, отрывая от Колдуна взгляд. — Пересаживайся на Когтя. Вернёшься с вестями к Хермонду. Поспеши. Сколько их? — спросил он у Логдира, но вместо того ответил Колдун:
— Больше тридцати. В темноте сложно было сосчитать точно.
Мельгас остро взглянул на него, но поверил на слово.
— Скажи Хермонду: их больше тридцати, они достигли дозорной башни. И среди них есть колдун…
— Нет, — яростно вытирая слёзы, вмешался Логдир. — Больше нет. Чужеземец с ним расправился. Не знаю, как… что он сделал, но… он был как потрошёная рыба…
Все снова посмотрели на Колдуна. Тот дружелюбно улыбался.
— Довольно непростое заклятье, — пояснил он. — Не стану докучать вам подробностями, однако сомневаюсь, что в ближайшее время сумею его повторить. Так что хорошо бы доблестным воинам Фир-энм-Хайта поторопиться.
Мельгас слегка нахмурился, но отвечать на эту очевидную дерзость не стал.
— Колдуна с ними нет, — сказал он Вийниру, который уже оседлал свежего ёлайга. — Если встретишь Эльрита, Оира и Риолга, вели им ждать на первом перекрёстке. Лёгкой тебе дороги.
Вийнир щёлкнул языком, Коготь развернулся на месте, точно спина у него совсем без костей, и помчался по дороге к городу.
— Логдир, — продолжал Мельгас, — сади Лека на Глупыша и езжай в город. Вы своё на сегодня побились. Замолчи и доставь мальчика матери. Выполняй приказ.
Логдир был настолько измучен и унижен, что не стал возражать и помог Леку взобраться в седло.
— Пусть он возьмёт Красотку, — сказал Скай, спешиваясь. — Глупыш полночи бежал, он их двоих и за целые сутки не довезёт…
— Они успеют. А на Красотке едешь ты. Возвращайся в седло.
— Я никуда не еду. У Колдуна нет ёлайга, значит, я тоже пойду пешком.
— Вернись в седло, Скаймгерд, — сказал Мельгас с гневом. — Это приказ.
— Прости меня, раай-Мельгас, — виновато улыбнулся Скай, — но ты не можешь мне приказывать. Мне тринадцать зим, я не в ополчении и не в страже. Я подчиняюсь только Хермонду и Предводителю.
Мельгас смотрел на него с ёлайговой спины со свирепым изумлением, так, словно впервые разглядел его как следует. Скай знал, что Мельгас, при всём его терпении, словами не бросается и может запросто скрутить его, бросить поперёк седла и отправить с Логдиром к Хермонду на расправу. Скай не собирался сдаваться так просто. Но прежде, чем кто-нибудь из них наделал непоправимых глупостей, вмешался Колдун.
— Хватит упрямиться, садись в седло и поезжай в проклятый город. У нас не так много времени, чтобы тратить его на ерунду.
— Ну так и не тратьте его! — прорычал Скай. — Сказал же: я никуда не поеду! Я остаюсь с тобой. Я помогу.
— Поможешь? — фыркнул Колдун и обвёл посохом его жалкую фигуру. — Чем? С этим вот ножом пойдёшь биться с Проклятыми? От тебя больше хлопот, чем пользы. Исчезни с глаз моих, живо.
Скай вскипел от обиды, но промолчал: в конце концов, это была правда.
Зато за него ответил Мельгас.
— Придержи язык, чужеземец, — сказал он сумрачно. — Пусть он очень юн и глуп, он сын нашего Предводителя, и ты будешь обращаться к нему как следует.
— Хватит, раай-Мельгас, — взмолился Скай. — Пусть говорит что хочет. И ты что хочешь говори, мне всё равно, ясно? Я остаюсь с Колдуном. Пусть меня скорее сожрут Проклятые, я не вернусь в город, как поганый трус.
Одну страшную минуту все молчали, и не было слышно ничего, кроме воя ветра и дыхания ёлайгов. Затем Мельгас беззвучно выругался и бросил Логдиру:
— Садись на Глупыша, и езжайте, — и, прежде чем Скай успел раскрыть рот, он рявкнул: — Садись верхом.
— Делай что тебе сказано, тавик ты упрямый, — негромко подхватил Колдун.
— Нет. Я пойду пешком, пока идёшь ты.
Логдир вопросительно посмотрел на Мельгаса и пустил Глупыша рысью обратно к городу. Колдун возвёл глаза к небесам и зашагал по дороге.
— Это невыносимо. Если старик вынужден был терпеть твоё упрямство тринадцать зим, неудивительно, что он рад избавиться от тебя…