Лерре зловеще закаркал, описывая в небе круги, а потом Скай увидел, как Проклятые поднимаются на дальний холм.
Глава 5. Бой и что было после
[Свободные земли: Ваар, Западные Берега. Яблоневые Равнины. Год 486 века Исхода, месяц Златоглавок.]
О битве в Лазурной Низине: Как бывало прежде, с востока пришло войско Проклятых, и вдвое больше, чем доводилось видеть. В Вааре спешно собираются все воины, кто поспел к сроку, из Сваттаргарда, и Кро'энхейма, и Рот'н'Марры, и земель майра-т — отовсюду. В Вааре же было место, которое называлось Лазурная Низина. Оно называлось так потому, что там рос цветок лазурное сердце, и нигде его не было так много, как там. И вот там собирается войско, чтобы встретить Проклятых. Сходятся с Проклятыми, майра-т на свирепых саргайтах, и кро'энхи, и дэйхем, не знающие страха, и колдуны, и жрецы, по слову которых возгорался огонь, и поднимались смерчи, и текли воды, и бьются много дней подряд. Многие пали там, а многие добыли себе славу при жизни. Пал юный король Логворсар, и весь народ оплакивал его, ибо он был бесстрашный человек, и все его любили; а ему было только шестнадцать зим. Пал король Лоньяринт, и все его сыновья, и Аттарлинт Безумец, которого он не пожелал назвать сыном, и много горя было в Вааре. Пал и Сурвейк, король кро'энхов, и ему наследовал его сын, Иртагиртиль. Пал и Ирги-ек, король Рот'н'Марры. Ему наследовал его старший сын, Вара-ен. Когда же проводили своих сородичей, кто какому богу служит, возвращаются домой. Век Исхода, год 482Книги Порядка Имён
Много зим в ночной темноте, натянув до бровей одеяло, Скай воображал себе самое страшное. Но в жизни, под чистейшей голубизны небом и жарким солнцем, когда пчёлы жужжат в цветах и сладко пахнут ранние яблоки, это было куда страшнее. Проклятые шли по этому знакомому, прекрасному миру, будто уродливая многоножка по расшитым шелкам.
Красотка тревожно зафыркала. Скай не выдержал и зажмурился, но увиденное так и осталось стоять перед глазами. Уродливые фигуры ростом с человека, чуть крупнее, а двое, кажется, высотой едва не с хозяйский дом. Непохожие один на другого, но все как будто изломанные, смятые, а потом небрежно слепленные заново очень неумелым мастером: несоразмерные кособокие, горбатые тела, длинные руки, ноги тонкие, как паучьи лапки. Они походили на детские поделки из глины, расплывшиеся тестяные фигурки. Они казались бы даже смешными — если бы не были настоящими.
Они, несомненно, были настоящими — из плоти, костей и доспехов, слепленных вместе. Если приглядеться (Скай не желал приглядываться), отсюда можно было различить лица. Некоторые — почти как человеческие, только тупые, мёртвые, с бессмысленно раззявленными ртами. У других вместо лиц было какое-то неприглядное месиво из стали, мяса и зубов.
Но самое страшное было в том, как они двигались. Медленно, но неотвратимо, не издавая ни звука, ни крика, ни хрипа, только гул тяжёлых шагов, шуршание волочащихся по земле мечей — и всё.
Скай не мог вздохнуть. Не мог заставить себя открыть глаза, не мог разжать пальцы и выпустить узду Красотки, которая недовольно бодала его горячей мордой. Он не чувствовал жара ёлайговой чешуи, ничего — только смертный холод страха. Он знал, что никогда не сможет с ними биться, как пристало бесстрашному воину — не сможет даже взглянуть на них, он немедленно умрёт.
Потом твёрдая рука легла ему на плечо.
— В первый раз все чувствуют то же, что и ты, — сказал Мельгас тихо, так, что Колдун не мог их слышать. — И я чувствовал то же. Когда увидел своего первого, меня такой страх взял — дохнуть не мог, не то что меч поднять. Но страх проходит. Ты помни главное: они из мяса. Порубим их как следует — не встанут. Делай то, чему мы тебя учили. Ты не один.