Скай понял, что ещё немного — и его стошнит по-настоящему. Он зажал монету в кулаке и побрёл прочь. Его никто не окликнул. Наверняка только вздохнули с облегчением. Так глупо: можно подумать, он ни разу не видел, как отец Тальмы отвешивает тому оплеухи. Но никто же не ведёт себя так, будто это умереть какой позор?
Скай шёл, не отрывая глаз от земли. Мимо площади, мимо кожевенной мастерской, мимо коптилен, через ворота к залу свитков. Когда так тошно, куда же ещё идти, если не к хронисту?
Хронист, как он это любил, сидел на скамье снаружи и смотрел на тёмные длинные волны с полосками белой пены. Приближался шторм.
Рядом с хронистом, подперев голову руками, сидел отец, так неподвижно, что Скай заметил его в самый последний момент.
Он остановился. Он не знал, что сказать, и чувствовал себя до того несчастным, что даже рад был бы, ударь его отец ещё раз.
Но отец посмотрел на него без тени злости.
— Ханагерн-уммар сказал мне, ты прочёл все Деяния Королей? Ну, много ли ты запомнил?
И он похлопал по скамье рядом с собой, а хронист подмигнул у него из-за плеча. Скай чуть не расплакался заново, на этот раз от облегчения. Он знал, что если отец его простил, больше о случившемся он не помянет.
Но Скай ничего не забыл. Проклятую монету он с того дня носил на шнурке под сартой. А от Имлат удирал.
Только вот теперь не удерёшь.
Скай почувствовал, как пылает лицо. Он так и стоял с мечом в руках, как дурак.
— Он не стал бы за это сердиться, — сказала Имлат очень серьёзно. — Это ведь раай-Вайсмора меч? Он был не жадный.
Скай опустил голову и постоял, глядя на потёртые ножны и силясь проглотить застрявший в горле ком. Имлат его не торопила, и он был благодарен ей за это.
— Знаю, — просипел он наконец, справившись с собой. — Но просто я ведь… я их всех опозорил.
— Чем это? Тем, что фермы спас? Все знают, что иначе было бы… Мы так и скажем Предводителю Дхайвэйту, когда он вернётся.
Значит, Имлат верит, что он вернётся! подумал Скай, и, хотя это ничем не меняло положение вещей, у него будто гора с плеч свалилась. Он усмехнулся.
— Хермонд ему скажет другое.
— Хермонд к тебе вечно несправедлив.
Скай впервые за две зимы посмотрел Имлат в глаза. Она почти не изменилась, только стала выше и как-то строже. Она не хихикала и не мялась от неловкости — стояла совершенно спокойная, будто они друзья. А я-то, болван, две зимы с ней не разговаривал!
— Спасибо, — сказал Скай с чувством.
Имлат на его «спасибо» ничего не ответила, только сдвинула светлые брови и кивнула на меч.
— Значит, это правда, что Тальма сказал? Он узнал от тётки. Ты уходишь из города с тем колдуном? Надолго?
— Не знаю, — Скай вяло пожал плечами: сейчас ему было всё равно, город ему осточертел. — Думаю… очень надолго.
Навсегда. Он не произнёс этого вслух, но слово будто повисло в воздухе. Изгнаний «надолго» не бывает, так ведь?
Скай закрепил на поясе перевязь с мечом. В конце концов, я ведь и правда никакого преступления не сделал. Я старался как мог, чтобы не подвести отца. Вайсмор понял бы. Он всегда всё понимал лучше других.
Имлат подождала, пока он затянет ремешки, и бросила ему дорожную сумку.
— На.
— Это что?
— В дорогу. Я собрала. Там сушёная рыба и огниво, и точило, и бечёвки моток. Это мать брала, когда в паломничества ходила.
Лицо Имлат потемнело, и Скай понял, почему: её мать умерла от поветрия в то же лето, что и у него.
Скай запихнул в сумку плащ и повесил её через плечо. Ему было жарко от смущения.
— Спасибо… большое, Имлат. Я об этом не подумал.
Она ухмыльнулась по-старому — снисходительно.
— Знаю, что не подумал, потому и принесла.
Скай попытался найти слова, чтобы объяснить, до чего он ей благодарен, но в конце концов просто достал из кармана монету.
— Я хотел её сразу отдать. Возьми, ладно? Пожалуйста, возьми. Извини за тот… что тогда… что в тот раз я… я повёл себя как дурак.
К его несказанному облегчению, Имлат взяла у него монету и перевернула на ладони, моргая выгоревшими ресницами.
— Сваттаргардская, — сказала она очень тихо. — Видишь — голова медвежья? Моя мать ведь из дэйхем была, — а потом ещё тише, так, что он едва расслышал: — Как сможешь, дай знать, что живой.
Скай кивнул, поклонился ей. Подождал, пока она уйдёт, обвёл взглядом в последний раз до мельчайшей щели и сучка знакомые стены, развернулся на пятке и сбежал вниз. А уж по улице понёсся во весь дух — лишь бы никого из знакомых не встретить.