Но… Колдун. Когда он очнётся, мне эта заколка и не понадобится.
А чтобы он очнулся, мне нужно попасть в Канойдин.
Мне нужен этот корабль.
Скай неловко запахнул плащ, чтобы на меч никто не таращился, и подозвал трактирщика. Это был сутулый старик с висячими усами и брезгливым лицом. Одет он был опрятно, но Скай с первого взгляда заподозрил в нём подлеца.
— Чего тебе? — спросил он без лишней приветливости. — Ну? Выкладывай поживее!
Скай проглотил колючий ком в горле.
— Подскажи, почтенный, кто здесь в городе может купить у меня… кое-что?
Трактирщик смерил Ская презрительным взглядом, точь-в-точь как Дастар.
— Смотря что продаёшь, малец.
Скай на ладони протянул заколку, стараясь не смотреть на неё.
— Серебряная, — проговорил он глухо. — Очень старая.
Глаза трактирщика заблестели по-кошачьи, и Скай велел себе окаменеть, лишь бы не отдёрнуть руку, не лишиться последнего шанса. Трактирщик взял заколку, подозрительно обсмотрел со всех сторон, попробовал на зуб, взвесил на ладони.
— Серебро, говоришь? Хм…
Скай стоял, как выпотрошенная рыба — так пусто и холодно стало у него внутри.
— Сколько ты мне дашь за неё?
Трактирщик помолчал для порядка.
— Четыре большие луны.
Скай моргнул. Слова долетали до него из дальней дали.
— Четыре? Ты шутишь? Да ведь она не меньше золотого стоит! Посмотри, какая тонкая работа…
— Скажи спасибо и на этом, — промурлыкал трактирщик. — Ни один честный торговец в Н'ганнэн-Торе не будет связываться с воришкой…
— С воришкой? — повторил Скай, и голос его так звенел, что разговоры поблизости смолкли. — Ты меня вором назвал? Да как ты… Эта вещь моя по праву рождения!
Гнев опять поднимался в нём, застилал глаза, не давал дышать. Был бы здесь Хермонд!..
Трактирщик слегка побледнел и сощурил холодные глаза. Он нагнулся к Скаю через стойку и прошипел:
— Что-то не по нраву — пошёл вон, крысёныш. Иди, иди со своим правом рождения, попробуй продай свою краденую побрякушку кому другому дороже, чем за две луны. А ко мне на порог ещё сунешься — Дарга тебя живо вышвырнет.
И он кивком указал на рослого, широкоплечего северянина, который стоял сбоку от двери, скрестив на груди руки. Он был рыжеволосый, очень угрюмый на вид. Скай вспомнил, что «дарга» по-дэйхемийски значит «медведь». И правда похож. И вышвырнуть меня отсюда ему раз плюнуть.
Видимо, опасения отразились у Ская на лице, потому что трактирщик тонко ухмыльнулся, швырнул заколку на стойку и ушёл.
Скай остался сидеть, полыхая от обиды и негодования. Вот ведь сволочь низкородная! Да ему бы язык вырвать за такие слова! Что они тут за нелюди, в этом клятом Н'ганнэн-Торе?
Но только он прав, подумал Скай и сразу сник. Я здесь чужой и выгляжу бедняком. Кто такому поверит? Кто со мной станет связываться, кроме таких же вот жуликов?
Но… всего четыре луны! Этого даже до Глаза Сокола не хватит. А если бы и хватило — а что потом? Кто меня оттуда без денег возьмёт на борт?..
Но он решительно отмёл эти сомнения. А, к бесу это всё. До острова доберусь — и ладно. Там уж как-нибудь.
Он снова зажал заколку в кулаке, поправил на плечах сползающий плащ и пошёл к другому концу стойки, где трактирщик вытирал полотенцем кружку и делал вид, что всецело поглощён этим занятием. Скай чувствовал, что на него до сих пор посматривают, но велел себе терпеть.
— Послушай…
Трактирщик дёрнул углом рта.
— Проваливай, я сказал. У меня работы по горло…
— Я согласен на пять, — отчеканил Скай и снова положил заколку на стойку, чувствуя, как бессилие выедает внутри всё тепло и радость. — Давай пять больших лун. Сейчас же.
Трактирщик мигом отставил кружку, заулыбался, щурясь по-кошачьи, и…
…и тут заколку накрыла чья-то ладонь.
— Молодой господин передумал, — сказал весёлый голос у Ская над ухом. — Серебро можешь оставить при себе. А нам лучше налей чего-нибудь — совсем в горле пересохло.
Трактирщик сделался совсем белый от злости, но смолчал. Метнул на Ская горящий взгляд и пошёл к пивному бочонку.
Скай растерянно обернулся и оказался лицом к лицу с незнакомцем. У него были чёрные волосы, остроконечная бородка и блестящие тёмные глаза. И улыбался он так широко, будто давнего приятеля встретил.
— Я сам распоряжаюсь тем, что моё, — процедил Скай.