Но были встречи, после которых он летал… Они происходили после репетиций, когда все расходились, а кафе еще работало… Эти минуты он ждал неделями. Она всегда заказывала кофе и категорически отказывалась, когда он хотел за нее заплатить, вот прямо рогом упиралась, и, со временем, это стало их игрой: он всегда предлагал, она всегда отказывалась и смеялась, а он брал себе чай с лимоном. Она вообще часто смеялась. Или улыбалась. Его это в ней больше всего удивляло – всегда найти повод для радости… Они болтали обо всем на свете: книгах, музыке, картинах, писателях, истории… Она читала ему по памяти Есенина, Цветаеву, Мальденштама, а он ей Бродского, Асадова… Как у нее горели глаза, когда она говорила о бардовской песне, а он делал вид, что не знает, о чем она, чтобы сделать ей приятное… Так хотелось ее радовать, видеть, что он является причиной ее улыбки… Но сказать, как она стала дорога ему, как он ждал каждой их встречи он не мог. Не хотел быть тем, кто рушит чужое счастье. Отбивает чужую, но которая стала такой родной…
А как-то раз она заплакала… Это случилось неожиданно, в одну из встреч. Они шутили, но глаза ее не улыбались, казалось она не с ним, думает о чем-то своем, хоть и смотрит на него странно, с ожиданием, и ему стало так муторно на душе… Руки сами потянулись к фортепиано, как бывало у него, когда не находятся слова. Свет горел лишь над барной стойкой, кафе уже закрылось, а Борисыч ушел на второй этаж, и он решил ей сыграть. Она подошла к левому торцу пианино и сложила голову на руки, глядя на него. И он играл, говорил ей руками через клавиши и о том, что любит, и о боли, и о тоске, и о желании…Он играл долго, с закрытыми глазами, выливая все, что накопилось за это время… А когда закончил, то увидел, что она плачет, не открывая своих глаз, бесшумно, без всхлипов, просто мокрые дорожки по щекам в отблеске ламп. Он смотрел, и не мог поверить.
- Чьё это? – голос был хриплым, пережатым.
- Моё. Сейчас. Для тебя.
Она долго молчала, потом подняла на него глаза и сказала «спасибо» шепотом. Потом молча оделась и ушла, а он так и остался сидеть за пианино, растерянный и в то же время опьяненный ее слезами. Дурак. Как же он ругал себя потом, что не догнал, не остановил, дал уйти. Это была последняя встреча, когда еще можно было ее остановить.
Глава 9
Он вышел из автобуса на конечной, объехав весь город вкруговую даже не заметив этого, погруженный в воспоминания. День уже клонился к вечеру, обнимая настоянным теплом, пока без закатной прохлады, и он решил пройтись до дома пешком. Последние три встречи с ней были его личной пыточной. Свадьба. Ее и Димы. Его позвал Борисыч. Не она. Был второй день празднования, который решила им устроить труппа театра на природе у озера, и главреж предложил ему присоединиться. Он не видел ее после того, как сыграл, с того слякотного марта, с пронизывающим ветром и мокрым снегом, в который она ушла, оставив сидеть его одного, а свадьба была в июле. Он увидел их еще издалека, когда выходил из автобуса. Дима обнимал ее за плечи, а она пыталась мягко отстраниться, как бы окутывая себя коконом усталого одиночества. Изменилась. Сильно похудела, что было особенно заметно на контрасте с ощутимо округлившимся Димкой и каким-то балахонистым платьем. Круги под глазами. Захотелось забрать, увезти ее отсюда в тишину, обнять и молчать. Но вот подошли остальные и он физически почувствовал, как она усилием воли заставляет себя улыбаться. Поздравления, конкурсы, все смеются, и он тоже, поздравляет, желает счастья… Дима искренне радуется, а она полосонула по нему взглядом полным тоски и отвернулась. Все выпили, расслабились, смеялись, шутили, и она и с ними и не здесь. Улыбка не трогающая глаз. Было больно видеть ее такой надломленной. А потом она незаметно для всех ушла в лес, что начинался за песчаной полосой берега. 5, 10, 15 минут… Нет, это не просто отход в «кусты» по нужде. Что-то случилось. Он посмотрел на Диму, но тот спокойно закусывал очередную рюмку, споря о чем-то с актером. И он решился. Обнаружил ее недалеко, метрах в двадцати от тропинки. Она стояла согнувшись пополам и прислонившись боком к дереву, ее рвало. Саша испугался, подбежал, схватил за плечи и понял, что ее просто колотит.