работой, если ты будешь со мной.
- Это шантаж.
- Да причем здесь шантаж?! Я предлагаю тебе хорошее будущее, без проблем, забот и сложностей!
- Ты не слышишь меня, лап…
- Это ты не слышишь, что я тебе говорю! – закрыл глаза и медленно выдохнул.
- А хочешь шланг?
- Что?!
- Шланг.
- Для чего мне шланг?!
- Ну он хороший, последней модели, знаешь, такой, что потом скукоживается и не занимает много места. Фирменный. Хватит надолго.
- На кой хрен мне шланг?! – резко вскочил, уронив стул
- А зачем мне то, что не нужно?
- Это не корректный пример! Я и шланг!
- Не ты, солнце мое, а то, что ты предлагаешь. Я не против наших встреч, но я никуда не поеду. И остынь. Если будешь орать, то я завершу разговор.
- Я хочу возвращаться к тебе с работы, я хочу быть с тобой.
- И я хочу попробовать. Только как-то не честно получается: для того, чтобы было все как ты хочешь, я должна разрушить свою жизнь. Это эгоистично, тебе не кажется?
- Вот я и предлагаю компромисс.
- Так в чем он заключается? Я херю свою жизнь, и всё как ты хочешь? – она улыбнулась, - это точно не компромисс. Знаешь, я когда-то давно нашла определение слова эгоизм. Что когда ты хочешь жить как ты хочешь – это нормально, а вот когда ты хочешь, чтобы другие жили как ты хочешь – вот это чистый эгоизм. Ты же не откажешься от своей жизни для меня?
- У меня работа!
- И у меня. В чем разница? Почему твоя важнее моей? А знаешь, мне как-то уже не хочется ничего выяснять, давай оставим этот разговор. Мы уже ходим по кругу, и на вряд ли придем к какому-то внятному решению. Давай возьмем паузу. Есть хочешь? Может чаю? Еще профитроли остались.
- Да к черту все! – повернулся и поставил стул на место.
- Лап, выдохни. Сядь. – она встала и налила ему чай, а себе цикорий с молоком, поставила на стол миску с пирожеными, а блины с мясом и творогом положила разогревать на сковородку.
Саша сел, и почувствовал, как спадает внутреннее напряжение, пока она накрывала на стол. Пока он наблюдал за тем, как она буднично уютно сервирует, раздражение стало отпускать медленно, но верно, оставляя после себя растерянность и немного усталости. Юля обняла сзади за плечи, зарывшись носом в волосы. Погладила по голове и плечам, чуть сжимая пальцы. Почесала за ухом, как кота, и захотелось мурлыкнуть под этими чуткими руками. А потом стала делать расслабляющий массаж головы, и он уже откинулся на ее грудь и закрыл глаза от удовольствия. Она точно ведьма. Его личная ведьма. Никому больше не отдаст. Только осталось ключик подобрать, понять, чего она хочет и на что согласится. Решимость внутри крепла вместе со спокойствием, которое приходит, когда метаний нет, и остается дело за малым: продумать план. Это он умел всегда. Планирование и четкое выполнение поставленных задач. На фоне физического расслабления мозг стал работать четко, мысли были ясные. Никуда она от него не денется, прав был дядька, простила она его давно, надо просто дать ей возможность выговориться, наплакаться, если захочет, снять с ее души этот груз прошлого, чтобы можно было начинать строить настоящее. А потом показать, как с ним может быть хорошо. Так хорошо, что не захочет больше без него, и сама поедет. Без скандалов и выяснения отношений. Сама. Это он устроит. Черт, как же хорошо… И как аппетитно пахнут блины… Она отстранилась от него и перевернула их на другой бок, зажаривая до хрустящей золотистой корочки одной рукой, продолжая второй чесать его за ухом. Вот как она так быстро смогла снять его ярость? Он же был просто в бешенстве, а тут минут 15, и он уже умиротворенно практически мурчит, как ручной тигр. Как она там его охарактеризовала? Море харизмы со взглядом раненого хищника? И вот он уже почти прирученный, почти одомашненный ей, готовый договариваться и слушать. Точно ведьма. А Юля отошла, чтобы снять блины со сковороды и, сложив горкой на тарелке, поставить на стол. Он перехватил ее за руку.