- Почему? Если любишь…
- Любовь не всё. Многое, но не всё, тем более, когда уже не по двадцать и есть что терять, да и видишь наперед.
- Но почему тогда пустила его? Три года одна, и тут…
- Эгоистка потому что. Захотела кусочек своего личного счастья. Не смогла отказаться. Только не от него. И вот в этом маленьком и таком огромном счастье мне нечего терять.
- А почему не поедешь с ним?
- И кем я буду? Здесь я мать, друг, специалист… А там? Кто я там?
- Любимая женщина?
- Звучит красиво, но ты же меня знаешь – я взвою без свободы выбора. Месяц, два, три… А потом начнет расти стена отчуждения, когда эмоции утихнут и всё перейдет в обыденность. И за стеной будет боль. Он не будет понимать в чем дело, а я не смогу объяснить.
- А если он к тебе переедет?
- Шутишь? – она горько рассмеялась, - он не сможет. Он борец. Всегда им был. Он не сможет без своего дела, не сможет работать по найму, а если и сделает такую глупость, то спустя какое-то время начнет тосковать по тому вкусу борьбы, это его суть, понимаешь? А потом начнет либо чахнуть, что мало вероятно, либо станет меня ненавидеть, как причину своего выбора. Хуже нет, чем жизнь в такой ненависти. Поэтому наше общее будущее невозможно в принципе. Возможно, но скорее всего этот вариант его не устроит, мы будем видеться, когда он сможет ко мне приезжать на несколько дней, в зависимости от его работы. И это всё, что может нам светить в конце тоннеля.
- Пойдем в дом, ты замерзла.
- Сейчас, еще одну. – пауза, щелчок, выдох.
- И что будешь делать?
- Постараюсь объяснить ему всё это еще раз. Он отказывается слышать, но когда-нибудь ему придется. И услышать, и понять. Или обозлиться, как двадцать лет назад. Что тоже очень возможно, взыграет гордость и упрется рогом. Он же такой же как ты, жутко упертый. Особенно когда думает, что прав. Только тебя отпускает быстро и можно конструктивно поговорить через время, а он… Но, Пашка, если бы ты знал, как это больно… Так больно… Опять… - голос Юли перехватило спазмом.
- Иди сюда. И почему ты такая дурная женщина? Да затуши ты его уже.
- Бабы дуры не потому, что дуры, а потому, что бабы… - всхлипнула глухо.
- Вот да. И неужели эта боль стоит того, что было?
- Да. Тысячу раз да.
- Пойдем уже, замерзла вся.
- И почему ты такой хороший? Так не честно. Я тебя не заслуживаю.
- Пошли, не заслуживает она…
Балкон закрылся и голосов больше не было слышно. Тихая ярость. Вот самое точное его состояние. Она уже все решила за него. Никто и никогда за него не решал! Всё просчитала, всё продумала. Он услышал всё, что надо для того, чтобы, всё таки, оставить прошлое в прошлом. Зря вообще всё это затеял. Он же хотел для ее, думал уже как перевезет ее, как будет всё обустраивать, как будет счастлив рядом с ней! А она уже всё за него решила! Любви ей мало? Да он ни для кого в своей жизни не был готов столько сделать, как для нее! Больно ей?! Да нихрена подобного! Это ему сейчас больно! ЕМУ!!! Запрыгнул в машину и рванул с места. К дядьке за зверем и домой, не приезжал двадцать лет, и еще столько бы не приезжать. Жил себе спокойно, без этих американских горок, и дальше проживет. Без нее! Пусть остается одна, раз такая умная!
Глава 34, 35
Километры ложились под колеса черной полосой, подсвеченной луной, светом фар и редкими огнями встречных машин, потому как ни один смертник бы не решился пойти на обгон. Даже Пуша, чувствуя его настроение, притихла в переноске в дальнем углу. К концу третьего часа дороги гнев стал откатывать волнами и оставляя горькую обиду на нее, на ее решение за них двоих. Вот чего ей не хватает? Он готов всё для нее сделать: и обеспечить, и с ее фентифлюшками помочь, и сына устроить! Так какого лешего она ломается?! Цену набивает? И сам себя одернул: нет, не то. Не в цене дело. Хотя жизнь его научила, что у каждого есть свой ценник, у кого-то больше, у кого-то меньше, но у каждого. Всё продается и всё покупается. Он бизнесмен, и знает это как никто другой. И пусть это верх цинизма, но надо просто посидеть и подумать, что он может предложить и так ли ему надо то, что она может ему дать. Подойти как к бизнес-проекту. Выстроить модель. С этим уже можно работать и идти на переговоры. Улыбнулся, сжимая руль, и сбрасывая скорость на вменяемую. Что он так психанул-то? Как пацан, ей-Богу. Цепляет его Юлька, и всегда цепляла. За живое, за самое нутро. Чтобы он вот так из-за бабы психовал? Кроме нее не было таких, даже когда с Алиской разводился, то не нервничал вообще, понимал, что за всеми скандалами и криками нет ни шиша ничего настоящего. Так, жужжит, больше просит. Он и дал, ему не жалко, он свое спокойствие больше ценит. А что тут делать? Разберется. Время нужно только. Всё обдумает и приедет на «переговоры». Ну и всё, закрыли тему.