Автобус подъехал, подмигнув поворотником. 9 остановок и он уже выходит в нужном месте. Спальный район пятиэтажек, разбавленный маленькими магазинчиками, школами, детскими садами. А здесь почти ничего и не изменилось, отметил он про себя, все те же огромные тополя вдоль дорог, даже стоящий особняком квартал деревянных домиков в два этажа на восемь квартир на месте, хотя, сколько себя помнил, их все время грозились снести. Зная, как тихо и размеренно течет здесь жизнь, он не удивится, если эти домики и его переживут. А если вот здесь свернуть, и забрать по тропинке чуть-чуть левее, а потом через овраг подняться, то упираешься прямо в торец театра. Надо же, даже растяжки со сценами из спектаклей те же остались в нишах заложенных окон! Невероятно!
Глава 6
Театр встретил давно забытым запахом грима, декораций и костюмов. А фойе переделали, отметил он про себя, теперь здесь зеркала с фотографиями, а столики в буфете те же, и фортепиано так же стоит в углу… В главном зале, за дверью, во всю шла репетиция, и надтреснутый голос бессменного главного режиссера распекал кого-то за опять не выученный отрывок текста. Он осторожно заглянул в зал через дальнюю от сцены дверь, чтобы не отвлекать от процесса актеров. На сцене стояли трое парней, чуть за двадцать, и честно пытались сделать вид, что им очень стыдно, но тихое хихикание из зрительного зала портило всю картину. Саша осторожно прошел на самый последний ряд и тихо сел на крайнее место никем не замеченный.
- И вот сколько раз вам, оболтусам, нужно повторять? Завтра, уже завтра, понимаете вы или нет? Будет генеральный прогон, а послезавтра премьера для своих, а вы текст путаете! Ладно, проход, но текст?! Сашка, хоть ты им скажи, засранцам!
Саша вздрогнул на своем месте, но быстро понял, что просят не его и улыбнулся – тезка, значит. А один из троих на сцене отозвался:
- Да что чуть сразу что, так я? Да выучим мы этот текст до завтра, Сергей Борисович, выучим, что там учить-то? – парень был высоким, гораздо выше его, симпатичным, с теплой улыбкой, направленной куда-то в зал. Ага, вот и нашелся источник хихиканья, именно этому источнику парень со сцены так душой улыбался.
- А потому, что ты из них самый ответственный! – припечатал Сергей Борисович
- Я?! - парень искренне изумился, а смех из зала стал несколько громче, и к нему присоединились остальные стоявшие на сцене. – За что ж вы, Сергей Борисович, меня так не любите?
- Поговори мне еще, все матери твоей скажу! Распустились… - улыбнулся главреж, собирая листы сценария с колен. – На сегодня все свободны, а завтра, чтобы как штык с утра мне эту сцену прогнали до главной репетиции, а то устрою вам запендю!
- Не надо запендю, Сергей Борисович, мы впечатлились, - отозвался хор со сцены, - завтра все будет сделано.
Бурча под нос о безответственности молодого поколения, Сергей Борисович вышел из зала, а к Саше на сцене подбежала хохотушка со зрительного места и поднырнула под его руку, заглядывая в лицо. Как котёнок, ей-Богу. Парень же прижал ее к себе и поцеловал в висок.
- Ну что, Сань, к вам? Или здесь репетнем? - спросил один из «оболтусов»
- Не, точно не здесь, я голодный, - ответил тезка, - давайте к маман.
На этих словах ближайшая дверь к сцене открылась и в зал вошла женщина, встав спиной к зрительским креслам.
- Радость моя, -с добрым сарказмом в голосе ответила она на последнюю реплику, - знаешь, в чем смысл отдельной квартиры? Собираться всей вашей веселой шоблой можно там. Привет, моя хорошая, - обратилась она к девушке.
- О! тётя Юля! – та подбежала к ней со сцены и обняла, остальные тоже спустились и получили долю внимания: один был потрёпан по голове, второго чмокнула в щеку, а Саша был поцелован в нос.
- Мам, - обратился к ней Саша, - понимаешь, у нашей квартиры есть существенный недостаток – там кончилась еда.