Вынырнув из воспоминаний, он даже мотнул головой, разгоняя призраков прошлого, что так плотно его обступили. Как же он влюбился тогда… Но хватит, надо все таки подняться к Сергею Борисовичу на второй этаж, поздороваться, вдруг он его вспомнит, расспросить на счет премьеры для своих, что упоминали ребята, а то как-то странно получается, он точно помнил, что театральный сезон заканчивали в апреле, и начинали готовиться к следующему, который открывали премьерой в октябре, а тут май на дворе и премьера – странно.
Сергей Борисович неизменно сидел за столом в режиссерском кабинете и, что-то пролистывая, курил. Таким он его и помнил, только на двадцать два года моложе.
- Добрый день, - сказал он, входя после стука.
- День добрый, - ответил Борисыч поднимая голову от бумаг и осматривая его совсем не старческими глазами. – Вот это да! Какие люди и без охраны! – улыбнулся главреж. Узнал. Сердце на секунду сжалось, и он понял, как волновался в этот момент. И сам себя одернул, взрослый же уже мужик, его весь офис побаивается, за глаза называя Саша «Белый», а тут робеет, как мальчишка на ковре у директора. – Какими судьбами к нам? Надолго? – продолжал тем временем Борисыч.
- Да вот, к родственникам приехал, решил и к вам зайти, - ответил Саша, садясь на предложенный жестом стул напротив режиссера. – Вспомнить, как было… Столько лет прошло…
- Да уж не мало… - протянул Борисыч, и погрузился в воспоминания, а Саша начал рассматривать фотографии актеров на стене за его спиной. Почему-то ее фото он на первом этаже не увидел, хотя многих узнал. Но здесь изображения были другими, в гораздо большем количестве и занимали две стены. Он скользил взглядом от одной к другой, пока не увидел ее. Тот же улыбающийся взгляд из-под очков, волосы до плеч, сцепленные в замок руки под подбородком. Именно такой он ее и запомнил. Минуты текли секундной стрелкой на стене, а он все смотрел, смотрел…
- Что, помнишь?
- А? – он оторвался от фото и увидел, что Борисыч уже давно наблюдает за ним прищуренными глазами. – А почему ее фотографии нет внизу?
- Так она давно уже не играет, а там действующая труппа.
- Почему?
- Кто ж ее знает, не хочет… После развода и ушла… Но зато сын ее в экспериментальной труппе прямо молодец, думаю его в основной состав перевести, толк будет с него, и еще двоих. Как раз послезавтра будем пьесу сдавать, которую с молодняком ставим, приходи, посмотришь на подрастающее поколение, они сейчас такие же, как ты тогда был. Интересно с ними, хоть и оболтусы.
- А как его зовут?
- Кого?
- Сына ее.
- А, так тезка твой. – грудь опять сжало, и он заставил себя дышать, а Борисыч продолжил – я с ними сегодня полдня бился, ничего их совесть не берет, вот напросятся на запендю!
А Саша уже не слушал его, составляя в голове части паззла, понимая, что сегодня это была она, его светлая Юлька, которая так и осталась в прошлом, страницу которого, как он думал, он сумел перевернуть, и стало вдруг иррационально страшно от того, что она, скорее всего изменилась, стала совсем другой, чем та девчонка, которую он помнил в своем прошлом. Хотя та теплота, свидетелем которой он стал недавно, давала надежду, что возможно она еще та же, что жизнь, если и изменила ее, то той ранимости и трепетности души не поломала. Как же захотелось с ней увидеться… Это желание ударило по нервам обрывками эмоций прошлого, а сколько их там было рядом с ней…
- Сергей Борисович, а в какое время прогон послезавтра? – он решительно встал
- Так в четыре, только ты пораньше приходи, если получится, там ребятам надо будет с декорациями помочь, это не на долго, но тяжело, а я смотрю ты сдюжишь.
- Конечно, какие вопросы, к трем?
- Давай, да. Как удачно ты решил к нам сегодня заглянуть, - Борисыч довольно пожал ему руку, прощаясь. И Саша вышел из кабинета.
Глава 8
Домой он ехал в полном раздрае, в душе смешалось столько всего, что хотелось поставить мысли на паузу. Прошлое догоняло, и, казалось бы, не четкие, давно стираемые картины проступают с ясностью вчерашнего дня. Значит ей сейчас 43, она была младше его на пару лет, и день рождения у нее на месяц раньше. Декабрь… Они с Димой пригласили его тогда. Собрались вшестером в кафе: он, Юля, Дима, Юлина подруга, кажется Лина, то ли Полина, то ли Ангелина, и двое детей ее опекуна, мелкие еще, лет по 12 – 13, как их звали он не помнил, но врезался в подкорку момент, когда он пришел, все уже собрались, но за столом еще не было Юли. Дима с ним поздоровался и сказал, что девочки вышли покурить и сейчас вернутся, Саша разделся, поздоровался с детьми, сел за стол, и начал смотреть на входную дверь, чтобы сразу заметить, когда она придет. Отвечал что-то невпопад, и ждал… И вот она зашла, смеясь чему-то и нашла его глазами… Столько радости было в них, столько тепла… На него никто так никогда не смотрел, никогда, это как удар в под дых … Лина ей что-то сказала, и она отвела от него взгляд, и он снова смог дышать… Но не на долго: болтая о своем девушки стали раздеваться, и Юля, расстегнув, стала снимать пальто. Он рванул со своего места, чтобы его принять, но боковым зрением увидел, как встал Дима. Не его. Она не его. Нельзя. Чужое трогать нельзя. Заставил себя подойти к Лине, принять ее куртку и проводить на место. Черт, надо было отказаться, придумать повод, но не приходить, это как ножом свежий порез расковыривать – видеть, как ее обнимает другой, целует другой, имеет право другой… Черт, как же это больно…