— Да не в этом дело… Он ушел просто такой… Такой.
— Какой? — Нежданова удивленно на меня взглянула, даже оторвавшись от поедания круассана. — Расстроенный?
— Разочарованный, что ли…
— Нет, ну а что он ожидал. Ты уже столько раз ему прямо говорила, что ни о каких врачах и речи не может быть, а он все лезет и лезет. Я понимаю, конечно, что он сам ординатор и ко всему, что касается здоровья, относится более чем серьезно… Но, иногда мне кажется, что у него синдром студента-медика какой-то.
— Ипохондрия, в смысле?
— Типа того. Только она распространяется еще и на других. Ко мне же он тоже приставал с уговорами сходить к психотерапевту. Хотя, казалось бы, мне-то зачем?.. И тебе, если честно, тоже! У тебя может и не болячка никакая, а просто творческий кризис.
— Я бы лучше назвала это творческой жопой, — я хохотнула и настолько смачно откусила панини, что из него на тарелку повываливалось содержимое. — Да елки…
— Во-от! И ешь ты уже куда лучше, чем когда я только приехала. Разве ментальные болезни так просто проходят? Это была так, хандра. Немного заботы и понимания вытащат из нее кого угодно.
Она заулыбалась, гордая, потому что справедливо считала улучшение моего состояния своей заслугой. Упрекнуть ее в этой гордости было бы несправедливо.
Меня, конечно, немного насторожил рассказ о том, что Вася и ее пытался затащить на прием к мозгоправу (все-таки Королев далеко не был мальчиком, кричащим “волки”), но настроение от сегодняшней вылазки и вкусного обеда было слишком хорошим, чтобы забивать голову какими-то темными мыслями.
Когда мы доели, то продолжили свою прогулку по торговому центру. Люди ходили по просторным залам туда-сюда, праздно о чем-то разговаривая и улыбаясь. На удивление, я не заметила ни одной угрюмой хари — и это у нас-то в городе. Музыка в наушнике, что неизменно сидел у меня в ухе во время выходов в свет, только дополняла эту светлую обстановку. Казалось, что даже хорошая погода там, снаружи, намекала мне на скорое окончание темной полосы в жизни.
— Стой, погоди-ка… Там линзы продают?
Я притормозила Н. и первая направилась в сторону небольшой витринки, рядом с которой стояла приветливая консультантка:
— Здравствуйте, Вам что-то подсказать?
— Да, пожалуйста. У вас есть зеленые нулевки?
— Многоразовые?
— Желательно.
Когда девушка отвернулась, чтобы открыть стеллаж, подошла Нежданова.
— Это ты чего? С каких пор тебя перестал устраивать карий цвет глаз?
— Да он как-то… Никогда мне не нравился. Скучный…
— Ну, хозяин — барин, конечно. Не задолбайся только эти кружочки себе в глаза запихивать. Вася как-то попытался начать носить линзы для зрения. Через неделю психанул и выбросил.
— Очень постараюсь не задолбаться, — я хмыкнула. — Я же планирую теперь носить их постоянно почти.
Продавщица протянула мне упаковку с линзами, которые я принялась рассматривать.
— Ой, а оттенок какой красивый-то, — Н. заглянула мне за плечо.
— Да, производитель называет его “Spring grass Green”. По-русски, цвет “весенней зеленой травы”. По-моему, отлично придумали… Очень точно описывает.
— Нравится, беру, — кивнула я и полезла в Неждановский рюкзак, в который положила и свои вещи тоже. Достала кошелек. Кое-какие бумажки там все еще валялись и я решила, что такую небольшую покупку я себе позволить могу. Очень уж хотелось. — Можно еще кейс для них и жидкость.
— Какой Вам кейс? — она жестом показала себе за спину, где за стеклом виднелись с десяток разных контейнеров для линз.
— Хм, а давайте вот то, в форме пучеглазой лягушки.
— Он ну уж очень миленький… Мне нравится, — Н. заулыбалась так, как будто это она собиралась им пользоваться. — У Васи был скучный, просто круглый бело-синий.
По моей просьбе консультантка не только упаковала купленное, но и помогла мне надеть мою обновку. Перед этим, конечно, вытерла руки спиртовой салфеткой и сбрызнула специальным раствором.