Зыркала, но даже не в глаза.
Видимо, все-таки побаивалась Неждановского света.
Краем уха я услышала, как что-то шуршит за кухонным гарнитуром и после серой молнией рвануло куда-то к плинтусу. Сразу после этого понесло сыростью и подвалом.
“Хорошо, что хоть на глаза мне не попалась”, — я сморщилась в отвращении, отпивая из бокала.
Я жила на первом этаже и где-то в полу мыши прогрызли с цокольного этажа ход ко мне. Искать эти ходы, чтобы заделать, я не хотела просто из-за страха увидеть эту дрянь.
И нет-нет, грызунов я не боюсь. Просто для меня увидеть кого-то из них — это плохая примета. После этого хоть вешайся, хоть сидр пей ящиками — бесполезно. Работа встанет намертво и надолго.
Хотя... как-будто бы сейчас она бьет ключом.
Иногда я думаю, что было бы неплохо купить с Н. и Васей дом в деревне. Там будет не одна холодная и необжитая комната, а несколько, которые Нежданова сможет согревать и наполнять светом. Она сможет обустраивать дом так, как захочет, придумывать все, что захочет, а мы с Королевым просто будем за нее рады.
Вообще, у Н. это способность такая — все, что с ней контактирует, всегда наполняется спокойствием, теплом и уютом.
Мы же с Васей одного поля ягоды, так что я прекрасно понимаю, за что он ее так любит. Она спасает его от тяжелых мыслей, от него самого. Наверное, я бы сама влюбилась в Нежданову, был бы для этого еще какой-то повод.
Так что в окружении этих двоих я бы тоже, наверное, отогрелась окончательно, забыв про Чернь навсегда. Но, только я вспоминаю о мышах, которых в деревне будет еще больше, как резко передумываю что-либо покупать.
2.1
Я... не любила интервью. И дело было даже не в том, что мне в кои-то веке приходилось вылезать из дома, откладывая актуальную работу, и идти разговаривать о том, что уже написано. Просто на личном интервью и вопросы становились тоже гораздо более... личными.
Если на какой-нибудь конференции или пресс-релизе (особенно если в зале помимо журналистов были и читатели) можно было от каких-то неприятных подробностей уклониться, отшутиться или просто опустить микрофон в какой-то момент, то с глазу на глаз такое становилось сложнее. В первую очередь из-за того, что я человек довольно плохо социализированный; да и возрастающая наглость интервьюера в разговоре с глазу на глаз только добавляла сложности.
Но такова уж была специфика моей работы, сферы деятельности даже. Люди привыкли, что писатель никогда не пишет ничего просто так, что за его литературой определенно лежат какие-то личные переживания, жизненный опыт и подобная мишура.
И так-то оно так... Но почему-то никому в голову не приходило, что если я об этом пишу, это еще не значит, что я горю желанием об этом говорить.
Основная дилемма всего этого состояла в том, что связь через СМИ неплохо помогала привлечь аудиторию и повысить продажи. Тем более такому автору как я, у которого каждая новая книга — это отдельный проект, никак не связанный с предыдущими (а порой еще и в другом жанре). Так что ходить на встречи с прессой приходилось. Ведь покупать-то на что-то сигареты и кофе, на которых только и зиждился мой творческий потенциал, надо было.
По этой причине — необходимости продолжать кормить свои вредные привычки, и это я про писательство, в том числе — прямо сейчас я сидела в душной радио-рубке, пытаясь хоть сколько-нибудь удобно разместиться на маленьком вертящемся табурете. Огромный студийный микрофон с не менее большим поп-фильтром отчаянно мозолил мне глаза, но зато позволял прятаться за ним от пристального взгляда ведущей напротив.
Возраста она была около 30-ти, характерно и очень по-журналистски бодрая: такие обычно пьянели при всей их живости после первого же бокала вина настолько, что щеки оставались ярко-красными до самого конца вечера. Могу поспорить, что у всех женщин такого типа хотя бы раз в жизни была ситуация, когда они ломали каблук посреди внезапного дождя и щеголяли без обуви прямо по мокрому асфальту.
И, в принципе, все было до определенного момента хорошо. Обсуждение шло в плоскости сюжета, героев, каких-то именно литературных решений, но потом все пошло по привычному сценарию:
— Но вот возвращаясь к области того, что в твоих романах очень много психологической подоплеки...