“Она просто устала, вряд ли осуждает за что-то”.
— Потом что было?
— Вася орал, как ненормальный. Я решила не разбираться в ситуации, сказала, что поговорим все втроем потом, и забрала тебя домой.
— Втроем?.. Так и сказала?
— Ну, да. А что? Неужели ты не хочешь нормально обсудить произошедшее? На меня Василий тоже накричал, я, правда, так и не поняла, за что.
— Это он после произошедшего вот так на стресс реагирует. А ты… Ну, ты знаешь же?
— Про Бублика?
— Да.
— Знаю. К сожалению, — Н. случано повторяет мою реплику, с которой весь этот диалог и начался. — Знаю, но, по-моему, еще не до конца понимаю.
Мы сели завтракать. Нежданова нашла у меня пригодную к употреблению колбасу, яйца и черствую булку хлеба. Из этого всего вышли сносные гренки. Вкус которых, впрочем, я не особо то и почувствовала.
Я больше смотрела на Н. перед собой, на то, какой безжизненной она сейчас выглядела. Она так же, как и я, без особого энтузиазма жевала бутерброды, и безразлично смотрела в телефон.
— Да… Я совершенно точно все еще не понимаю, что Бублика нет, — она сказала это резко, в ту же секунду с хлопком опустив телефон на кухонный стол. — Вон, в городском “Подслушано” накатали пост про “пса-героя”, а я совсем-совсем не осознаю факт, что это про мою собаку.
“Ты же моя хорошая”, — я застыла с жалобным выражением на лице, и остывшей гренкой в руке.
— Да и потом, смотри, что пишут: “... хозяева Василий Королев и Надежда Белова приходят в себя после трагедии, но, скорее всего, благодарны другу за его подвиг”. Тебя по ошибке как хозяйку записали… Может поэтому я и не воспринимаю эту новость так, как она есть.
— М… может, — я немного, немного замешкавшись, но все же киваю.
— Надеюсь, Вася забрал… его, — я почти что почувствовала, как у Неждановой физически не вышло сказать в этой фразе слово “тело”, — нужно будет похоронить его. Нормально.
— Он то же самое сказал…
— Кто?
— Мужик твой, кто еще.
— Ну, хорошо, что хоть об этом он подумал. Перед тем, как начать на тебя орать.
— Да… Хорошо.
Дальше мы продолжили есть в тишине. Ровно до момента, пока в дверь не позвонили.
“Вспомнишь солнце?.. Это может быть только Вася, кто еще”, — честно, мне совершенно не хотелось, чтобы это был он. Но пускать ситуацию и дальше на самотек я не могла, так что буквально подскочила с места и вызвалась сама открыть дверь.
“Почтальон, соседи, ошиблись дверью… Да хоть Машка, только не Королев”, — количество шагов до входной все сокращалось и, в конце-концов, я добралась до цели и посмотрела в глазок.
Вася. Все же он.
— Привет, — он поздоровался первый, а я быстро вышла в коридор лестничной клетки.
— Ага, привет.
— Ты… пускать меня не хочешь, да?
— Вась, ты что-то хотел?
Он понятливо кивнул, сам понимая ответ на заданный им вопрос.
— Ясно… Мне сестра звонила твоя и спрашивала про вчерашнее. Я и подумал, что будет лучше, если на случай ее приезда я буду с тобой.
— Нет, не лучше. Я справлюсь сама.
— А еще я хотел извиниться… Мне надо было прекратить разговор, а не начинать орать. Ты и так натерпелась вчера.
— Нормально все, — мне очень хотелось побыстрее спровадить его отсюда, но черт дернул меня спросить. — Ты… сам не обижаешься?
— Я психанул. А ты вообще едва спаслась вчера… Так что, думаю, обижаться стоило бы тебе. Если я и хотел что-то обсудить про наши отношения, то стоило явно не вчера и… не так. Так что, нет, я не обижаюсь. Мне скорее стыдно.
— Отлично… В смысле! Нет, что тебе стыдно, это плохо, конечно, но хорошо, что не обижаешься… То есть. Блять.
Васе не сдержался и засмеялся. Устало, но искренне. У меня от этого смешка охнуло в сердце.
— Ладно тебе… Я понимаю, что у тебя не всегда получается выражать свои чувства нормально. И, раз уж тебе не нужна моя помощь, у меня к тебе только одна просьба.