— Да, — слабым голосом ответил Большой Майк. — Мне надо было видеть... его уход.
Мне показалось, что его глаза увлажнились, но он отвернулся и занялся чаем.
— Пожалуйста, присядь, — сказал он мне. — Прости, что не могу предложить чаю тебе, но тут действительно едва хватает для нас двоих.
Эта грубость — чайник был довольно большим — заставила меня почувствовать себя неловко, но я сел, задавшись вопросом, не помешался ли Майк.
— Зато... возьми сигару, — проревел Бабб. Хотя я не протянул руку, он поднес ко мне резиновую сигару и обрызгал мою одежду чем-то вонючим. В моих мыслях Бабб всегда будет связан с грубым смехом и дурным запахом.
Мгновение спустя Бабб откинулся на спинку стула со странным выражением лица.
— Что... что со мной не так? — произнес он.
Большой Майк улыбнулся и поставил чашку.
— Стрихнин, Бабб, — тихо сказал он. — Яд. Мы с Пакки уже давно принимаем его в малых дозах из-за больного сердца.
Бабб задыхался, прерывисто заглатывая воздух.
— Если это вас как-то утешит, Бабб, я тоже принял смертельную дозу. С чаем. Мои симптомы из-за слабого иммунитета после долгого использования растянутся на более долгий срок, но я буду страдать от своей маленькой шутки не меньше вас.
Я был слишком ошеломлен, чтобы пошевелиться или что-то сказать. Я мог только наблюдать за последними конвульсиями Бабба. Он попытался подняться, затем упал, и цветок в его петлице судорожно испустил маленькую струйку чернил.
И, как и следовало, яд скривил его лицо в ужасную гримасу, отвратительную усмешку смерти.
Публикуйся или умри
Из предисловия к сборнику
«Maps: The Uncollected John Sladek»
В 1968 году в высшей степени уважаемый научно-фантастический журнал «If» опубликовал два рассказа «Джона Томаса» (библиограф Слейдека, Фил Стивенсен-Пейн, утверждает, что использование только имен автора без фамилии могло быть случайной ошибкой). Позднее один из двух рассказов, «В олигоцене», появился во французском и испанском переводах под именем Джона Слейдека. С «Публикуйся или умри», напечатанным месяцем ранее, этого не произошло — но если два рассказа, появившиеся в двух номерах подряд под одним именем и с заглавным рисунком одного и того же художника, принадлежат разным авторам, то редактору «If» стоило бы объяснить подобное чудачество.
© Д.Лэнгфорд
От переводчика
Парадоксальным образом этот рассказ, написанный более 50 лет назад как юмористическая антиутопия, приобретает ныне черты пророчества о вполне реальной ситуации, складывающейся в научном мире (впрочем, пока что речь не идет об обстоятельствах, образующих криминальную канву сюжета).
Кратко очертим конфликт сюжета. В американских университетах существуют три основные преподавательские должности — это assistant professor (в российских вузах сопоставимая должность обычно называется «старший преподаватель», хотя может именоваться и «ассистентом»), associate professor (приблизительно равный нашему доценту) и, наконец, собственно professor. В переводе соответствующие должности переданы русскими аналогами. В отличие от российской практики, даже assistant professor должен обязательно иметь ученую степень. При этом постоянный бессрочный контракт (tenure) с assistant professor, в отличие от более высоких должностей, не заключается, и такой преподаватель может быть уволен в любой момент по усмотрению руководства.
Мемориальную автостоянку имени Кларка У Керра заполняли уже последние автомобили прибывших на первую лекцию его нового курса «Физика. Часть I», а Глисон все еще лихорадочно искал недостающие записи. Сегодня он ни за что не мог позволить себе опоздать на занятие. Он приложил все возможные усилия, чтобы попасть на внутреннее телевидение в удобное время, и, опоздай он в первый же день, его курс наверняка перебросят на раннее утро или отменят вовсе. Со всего лишь ста двадцатью семью научными работами, опубликованными под его именем, Глисону все же повезло стать ассистентом.
Двадцатипятицентовики падали в щели паркоматов, и воздух наполнялся гудением голодных приборов, отсчитывающих время. Большой экран в передней части участка с надеждой загорелся и вновь погас, когда Глисон, сидевший в своем кабинете в полумиле оттуда, покачал головой инженеру, показавшемуся на его мониторе. Он лихорадочно копался в горах рефератов по физике, доставленных этим утром; изначально шестифутовая стопка представляла собой резюме всех работ в его области, напечатанных за последнюю неделю. Под одной из пачек он отыскал пропавшие страницы своих заметок и, облегченно вздохнув, присоединил их к остальным бумагам, которые держал в руке. Используя объектив камеры в качестве зеркала, он пригладил взъерошенные волосы и кивнул ожидающему инженеру. Вспыхнул красный свет, и Глисон увидел собственное совиное лицо в очках, взирающее на него же с экрана монитора.