Она поморщилась.
— Полагаю, здесь Морис просто разыграл вас. Нет, все гораздо серьезнее. Кто-то ворует деньги Общества.
— Ворует деньги?
— Шшш, не так громко. — Она взглянула на лестницу. — Это продолжается уже некоторое время. За неделю пропало целых пятьдесят фунтов.
— И вы хотите, чтобы я провел расследование. Но вы, несомненно, достаточно хорошо изучив каждого, должны знать, кто на такое способен.
— Я не уверена...
— Вы хотели сказать, миссис Уэбб, что уверены. Но вам неловко говорить с незнакомцем.
Она вздохнула.
— Я пока ничего не хочу сказать. Я обнаружила, что цифры в книгах Эрнестины не сходятся. Там есть записи, которые, кажется, были подтерты. — Ее пухлые пальцы, несмотря на изнеженность, стиснули его запястье, как кандалы. — Не поймите меня превратно. Дело не в деньгах. Это предательство.
— Когда Эрнестина начала работать у вас?
— Около одиннадцати лет назад. Вскоре после того, как Морис... ушел. — Тиски ослабли, и она добавила: — Это предательство, поймите. Предательство.
* * *
— Чем убит? Тут какие-то помехи на линии.
— Психическим ядом, Бикер. Психическим ядом.
Фин услышал странный треск в трубке и принял его за астматический смех Бикера.
— Чего вы хотите от меня, приятель? Поискать в энциклопедии под буквой «П»?
— Для начала я хочу, чтобы ты разыскал свидетельство о смерти Мориса Уэбба.
— Зачем?
— Затем, что я не имею ни малейшего представления, где искать подобные вещи. Далее я хочу, чтобы ты собрал все мало-мальски известные сплетни об Обществе Эфирной Мандалы, особенно о финансовом положении его членов. Кстати, я теперь один из них. Я переезжаю туда сегодня.
— Поздравляю. Выяснить что-нибудь интересное на спиритическом сеансе успели?
— Кое-что. Мне нужно немного попрактиковаться, а потом я устрою тебе показательные выступления. Приходи в среду на ужин.
— О’кей. Больше говорить не могу. Мне нужно повидаться с некоторыми людьми по поводу бриллиантовых колечек, которые я упустил. Увидимся. Не теряйте, как говорится, духа.
* * *
Эрнестина подала обед в удручающе стерильной столовой на первом этаже. Окна с матовыми стеклами пропускали слишком мало света, поэтому ели они под люминесцентными лампами, как в каком-нибудь кафетерии Вулворта. Фрески с яблоками Грэнни Смит не привносили ничего нового, но отражали зеленый свет, подхваченный и усиленный длинным желто-зеленым пластиковым столом. Фин старался не думать о цветах гнилостного распада. Он предпочел бы принять пищу в теплых коричневых тонах комнаты для спиритических сеансов наверху, но круглый обеденный стол там явно предназначался для приема духовной пищи.
Еда была столь же удручающей, к тому же из не совсем очищенных продуктов. После ломтиков непромытой моркови шла чечевичная каша и вегетарианские сосиски, почти такие же мерзкие, как и натуральные. Вероятно, для стимуляции брожения весь набор поступил на дом с «силлабусом» из прокисшего козьего молока, взбитого с саха-ром-сырцом.
Фин позавидовал прозорливости Нэнси по поводу сегодняшнего постного меню. Приему пищи она, очевидно, предпочла уединение в каком-нибудь оргонном ящике в саду позади дома. Он позавидовал смелости Брюса Дайка, который, потыкав несколько раз в тарелку, притворился насытившимся, вздохнул и извинился.
— После такой трапезы требуется прогулка, — сказал он, поднимаясь. — Нужно сжечь старые жиры. — Уходя, он взглянул на часы, несомненно, прикидывая, сколько времени у него есть, чтобы сбегать в паб.
Сыщик был единственным «неправильно питавшимся» в компании тех, кто, казалось, наслаждался соевым соусом и чечевичным пюре. Ему оставалось только глотать и терпеть, как проглотил и терпел новое прозвище, которое придумала для него Эрнестина.
— Я подумала, что вы захотите капельку кофе, Тек, — сказала она. — Сами-то мы его не пьем, но я знаю, что американцы без него не могут. Поэтому сегодня утром я купила немного специально для вас без кофеина, растворимый.
— Я действительно не знаю, что сказать, — пробормотал он с полным ртом творога. Она тяжело поднялась, чтобы поставить чайник.
— Потрясающе вкусный обед! — крикнул ей вслед Док. — Я прямо-таки чувствую, как наполняюсь питательными веществами. — Он похлопал брюшко под свободной гавайской рубашкой. — А как вам, Теккерей? Разве это нехорошо?
— Еще как! — Жуя, Фин восхищался богатством английского языка в плане выбора тактичной формулировки. — Хорошо не то слово.