— И как зовут этого хирурга?
— Ну, — протянул сыщик, — это же элементарно, Уотсон.
* * *
Вот вам и реальность. В наши дни полиция не стала бы вежливо дожидаться за шторой, пока сыщик-любитель сделает свои ослепительные выводы. Они ворвались бы внутрь с воем сирен и вспышками мигалок. Так как, без сомнения, понимали: что мог предложить любитель-одиночка с пенковой трубкой и рассуждениями против двадцати маленьких машин, вмещающих полновесных восемьдесят офицеров, когда все переговоры происходят тут же в радиоэфире.
Дедукцию? У них имелись компьютеры, способные обрабатывать огромное количество перфокарт с поразительной скоростью. Наблюдательность? У них имелись фотороботы, способные изобразить любое человеческое лицо с реалистичностью диснеевского мультфильма. Миры криминала и криминалистики шли рука об руку, зараженные эффективностью бизнеса.
Даже медиум спиритуалистов нуждается в бухгалтерских книгах. Возвращайся к работе, Фин.
Только он начал фокусироваться на «рисе в ч. в.» снова, как в дверь просунулась скользкая тюленья голова Брюса Данка.
— Стив готов начать, старина. В лекционном зале.
Когда они пересекали холл, Данк небрежно поинтересовался:
— Проверяли книги, да? Кто-то запустил руку в кассу?
— Возможно, — сказал Фин. От него не скрылось, что командир летного подразделения поправил приемник слухового аппарата, прежде чем расслышать ответ.
Стулья в лекционном зале группировались вокруг двери в «тихую комнату» и были развернуты в ее сторону. Несколько незнакомых седовласых старцев уже сидели на них, поблескивая стеклами очков в тусклом свете. Фин занял свое место в первом ряду (зарезервированном для этерианской элиты), кивнул Форстерам во втором ряду и сосчитал присутствующих. Один из элиты отсутствовал.
— Где Нэнси?
— Не знаю, — ответил Хакель. — Несколько минут назад она крутилась тут, а потом просто испарилась.
Стоуни прошептал:
— Кажется, она сказала, что ей нужно на свежий воздух. Представьте, она возвращается, а уже все кончилось. У меня есть ощущение, что для нас приготовили нечто особенное. Обидно было бы пропустить такое.
— Целая толпа. Презентация открытая?
— Приглашенная аудитория, — усмехнулся профессор. — Я бы сказал, целевая: для развешивания лапши. Вон тот, косоглазый — с виду репортер.
Эрнестина сидела отдельно от зрителей, охраняя вход в зал. В своем новом или скорее старом, но распущенном и заново связанном платье она выглядела еще более мрачной, чем обычно, да и угревой сыпи на лице заметно прибавилось. Что еще могло вывести ее из почти векового уныния, размышлял Фин, кроме созерцания окровавленного распятия? Не деньги, конечно. Секретарши в романах обычно обворовывают или шантажируют своих работодателей, но здесь была реальная или почти реальная жизнь.
Простая девушка, которая все эти годы вкалывала на миссис Уэбб, а теперь взвалившая на свой горб всех остальных, без проблеска красок в ее жизни — почему бы ей не украсть?
Когда он увидел, как она смотрит на Стива, у Фина нашелся ответ. Она попросту боготворила его, так же необъяснимо и болезненно, как эти несовершеннолетние дурехи. И признаться ему она мечтала не больше, чем попросить у миссис Уэбб денег на платье.
Миссис Уэбб встала и жестом привлекла внимание собравшихся.
— Десяти еще нет, — сказала она. — Но раз уж мы все здесь, думаю, Стив может начинать.
— Нэнси нет, — сказал он, не поднимая глаз. — Я не хочу начинать без нее.
Эрнестина с легким неодобрением вздохнула и поднялась.
— Прошу у всех прощения, я, пожалуй, пойду и немножко помедитирую.
— В кабинете зажжен камин, — сказала миссис Уэбб.
— О, прекрасно. Для меня этого вполне достаточно. — Тон Эрнестины не имел ничего общего с ее обычной скромной манерой и, прежде чем ее хозяйка смогла ответить, покинула зал.
— Что с ней такое? — спросил Стив. Он сидел, засунув руки в карманы модного белого костюма, закинув нога на ногу и внимательно изучая свой зеленый замшевый ботинок. Он впервые посмотрел вокруг себя и выглядел раздраженным.
— Нам всем нужно относиться чуточку терпимее к Эрнестине, — заметила миссис Уэбб. — Ты же знаешь, Стив, как она любит проводить вечера в тихой комнате. А сегодня вечером ты занял ее. Естественно, она чувствует себя немного ущемленной.