— Что вы делали в часовне? — спросил он Стоуни. — Вы вообще подходили к гробу?
— Я... право, затрудняюсь сказать. Я уже говорил, что посмотрел на него. Он казался... странным.
— Кто-нибудь мог ударить вас по голове?
— О нет. Доктор сказал, что на мне нет никаких следов. Он, кажется, решил, что я просто упал в обморок.
— Упал в обморок, — произнес Хакель. Капля молока украдкой стекала по его бороде. — Неужели вы думаете, что мы поверим в это. Почему бы не признаться прямо, что все это трюк от начала до конца?
— Трюк? Зачем мне это? — Стоуни усмехнулся. — Право, Хакель, у вас...
— Зачем? Зачем? Чтобы скрыть убийство, вот зачем!
— Мерихью, — предостерегла миссис Уэбб.
Стоуни перестал усмехаться и выглядел расстроенным.
— Надеюсь, вы не это имели в виду, профессор. И мне совершенно невдомек, с чего вы решили, что я хотел что-то там скрыть. Поверьте мне, я не планировал того, что случилось вчера вечером. И даже не испрашивал того, что случилось. И я ни сном ни духом, почему это случилось.
Фин вынужден был согласиться, что со стороны убийцы было бы глупо навлекать на себя подозрения. Сам факт, что Стоуни выжил после исчезновения, в то время как его предшественники-обладатели скарабея умерли, заставлял его выглядеть неоправданно виновным. Это было что угодно, только не дымовая завеса. Это не исключало его вины и не бросало на кого-то еще более тяжких подозрений. Короче говоря, это была бессмыслица. Или, напомнил он себе, злонамеренное очковтирательство.
Стоуни не оставлял попыток утихомирить психолога.
— Давайте не будем выдвигать диких обвинений против друг друга, хорошо? Если невозможно испросить у вас уважения, любви и доверия, то позвольте мне обратиться к вашему научному духу. Нас всех здесь интересует истина, и истина не в том, чтобы пререкаться между собой, а в том, чтобы изучить факты.
Эрнестина доела хлопья и посмотрела на миску Фина.
— Зря вы не едите это, Тек.
— Понимаю. Но здесь еды, вероятно, хватит, чтобы неделю кормить семью голодающих швейцарцев. Слушайте, а возьмите это себе.
— Если вы не против... — сказала она, зарываясь в миску.
— Я полагаю, — вступила в разговор миссис Уэбб, — о доказательствах. нам должен рассказать наш детектив. Мистер Фин, у вас есть какие-нибудь теории?
— Рановато пока для теорий, — ответил он. — Если честно, долго и отвлеченно теоретизировать я предпочитаю на закате. Но раз уж вы спрашиваете, могу упомянуть знаменитую формулу Шерлока Холмса для разгадки тайн. Она встречается почти в каждом детективном романе, написанном в этом столетии, и звучит так: «Всякий раз, когда мы исключаем возможное, остается один-единственный факт, каким бы невероятным он ни казался, который и есть истина».
— Как это справедливо, — произнес Стоуни.
— Справедливо для логики, но не всегда применимо для жизни. Допустим, существует пятьдесят или сто вариантов объяснения вашего исчезновения из той часовни, но ни один из них нельзя назвать абсолютно невероятным. Вас могли усыпить хлороформом и затолкать в гроб. Вас мог поразить внезапный приступ амнезии, и вы ушли тем же путем, каким пришли, а мы не запомнили этого, поскольку тоже страдали амнезией. Вас могли замаскировать под скамью...
Хакель выглядел так, словно собирался упомянуть гипноз или тонкие черные провода. Сыщик опередил его.
— Нет, формула Холмса не работает, за исключением простых, как раз тривиальных случаев. Кстати, я заметил, что сам Холмс никогда ей не пользовался.
— А у вас какая формула? — спросила Эрнестина, намазывая треугольный тост Стоуни зеленой травяной пастой.
Фин поднялся, чтобы уйти.
— У меня ее нет. Обычно я надеюсь на то, что убийца, сболтнув лишнего, сам выдаст себя перед свидетелями.
Из-под свода арки он добавил:
— Когда он этого не делает, я просто открываю последнюю главу и смотрю ответ. При условии отсутствия типографских ошибок, вариант беспроигрышный.
* * *
Поскольку сегодня была среда, Фина ждали домашние хлопоты, а именно ужин и спиритический сеанс. С ужином получилось быстро: он разложил ингредиенты для бефстроганова, приготовил зеленый салат и смешал желе из портвейна. Фину нравилась стряпня — когда это требовало трех ингредиентов, пятнадцати минут и одной кастрюли или когда этим занимался кто-то другой.
На подготовку к спиритическому сеансу ушло больше времени. Он переставлял мебель, подбирал реквизит и упражнялся до тех пор, пока не почувствовал ломоту и усталость. Миновала уже добрая половина дня, но еще оставалось время расслабиться, почитать и насладиться домашним уютом.